«Не забывай о Боге». Житие св. Александра Мюнхенского на немецком языке.
В современной России для человека, неравнодушного к истории родной страны, уже не представляет собой тайну участие клириков и мирян Православной Церкви в достижении общей Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов.
Многие знают и о танковой колонне имени благоверного князя Димитрия Донского, и об авиационной эскадрилье Александра Невского, собранных на пожертвования верующих. Не секрет, и что священнослужители (как будущие, так и уже рукоположенные в священный сан) помогали партизанам и солдатам регулярных войск, спасали жизни раненых красноармейцев, сами с оружием в руках противостояли врагу на поле брани. Уже давно стал широко известным и тот факт, что митрополит Сергий (Страгородский; будущий Святейший Патриарх) обратился к верующим с призывом защищать Родину в первый же день войны — 22 июня 1941 года.
Но немногие задумывались о том: а были ли православные верующие по другую сторону фронта? Как ни парадоксально, были. Их жизненный путь служит примером тому, как можно остаться верным Христу и Его учению, даже будучи гражданином откровенно антихристианского государства, презревшего основы человеческой морали. Таким и был Александр Шморель (1917–1943), участник антинацистского Сопротивления в Германии, один из основателей подпольной группы Сопротивления «Белая роза».
Говорил — по-немецки, молился — на русском
Александр Гугович родился 16 сентября 1917 года в Оренбурге. Его отцом был Гуго Шморель — коммерсант, чьи предки перебрались в Россию из Восточной Пруссии еще в середине XIX века. Тем не менее, Шморель-старший сохранил германское подданство, что оказалось очень кстати во время начавшейся Гражданской войны: в 1921 году вместе с семьей он перебирается на родину предков, поселившись в городе Мюнхене.
Александр Шморель, русский по матери (она скончалась от тифа, когда сыну было два года) и крещенный в Православной Церкви, вырос билингвом. Он, по воспоминаниям знакомых, одинаково свободно говорил и по-русски, и по-немецки, оставаясь при этом и воцерковленным православным (впоследствии немногие чудом выжившие соратники будут вспоминать, что Александр повсюду ходил с молитвословом на русском языке).
По всей видимости, неприятие нацизма и культа «фюрера» «тысячелетнего рейха» наступило у Александра еще в юном возрасте. Еще в 1937 году, проходя службу по призыву в вермахте, он долгое время отказывался принимать присягу (в нацистской Германии присягали на верность не государству, а лично Адольфу Гитлеру), согласившись на это лишь после уговоров отца и мачехи.
Александр Шморель (слева) во время службы в вермахте
Второй раз в армию Шмореля призовут уже в 1940 году, по мере эскалации Второй Мировой войны. Как санитар он отслужит в немецких оккупационных войсках во Франции и СССР. На исторической родине Александр лично столкнется со зверствами нацистов на захваченных землях и встретится с единомышленниками, так же отрицающими всё то, во что гитлеровская партия призывала верить всех немцев: Гансом Шоллем и Вилли Графом. Вернувшись с фронта в Мюнхен, товарищи и положат начало группе «Белая роза».
«Шипы» розы против «третьего рейха»
Название «Белая роза» ее участники выбрали в честь одноименного романа писателя-социалиста Бруно Травена, чье творчество официально было запрещено нацистами.
На первый взгляд, реальное значение группы было смехотворным. Около десятка студентов Мюнхенского университета вместе с одним из преподавателей с июня 1942 по февраль 1943 года выпускали и распространяли антинацистские листовки (всего успели издать шесть выпусков) и рисовали незамысловатые граффити с протестными лозунгами на стенах домов.
Участники «Белой розы»: Кристоф Пробст (права), Ганс и Софи Шолль
Небезынтересно, что не только для одного Александра Шмореля решающим мировоззренческим фактором, побудившим подняться против «тысячелетнего рейха» стала верность учению Христа. Набожными католиками, как минимум, были упомянутый Вилли Граф и старейший член организации, профессор Курт Хубер. Они оба полагали, что корни преступлений гитлеровского режима исходят именно от демонстративного пренебрежения евангельскими истинами.
Потому и христианская риторика часто попадается на страницах листовок «Белой розы». В выпуске № 4 мы читаем:
— Каждое слово, исходящее из уст Гитлера, — ложь: если он говорит «мир», то подразумевает войну, и если он самым кощунственным образом упоминает имя Господа, то имеет в виду власть зла, падшего ангела, сатану. Его рот — это зловонная пасть преисподней. Его власть порочна в своей сути.
«Послужил глубокому убеждению и истине»
На фоне других антинацистских объединений в истории «третьего рейха», «Белая роза» выглядела особенно обреченной. В отличие от заговорщицких групп в военной среде, у ее членов не было ни малейших шансов на свержение режима. В отличие от запрещенных политических партий, у мюнхенских студентов отсутствовали разветвленная сеть сторонников и навыки конспирации. В отличие от нонкомформитских субкультур, вроде «Детей свинга», Шморель и его товарищи были однозначно политизированы. Угрозу «тысячелетнему рейху» «Белая роза» представляла одним своим существованием, и их демонстративный отказ от насилия, быть может, только делал их большими антагонистами в глаза последователей Гитлера, чем «классических» вооруженных заговорщиков…
Необычный памятник «Белой розе» в современном Мюнхене
…Гестапо — тайная политическая полиция «рейха» — за несколько февральских дней 1943 года разоблачила и арестовала большинство участников «Белой розы». Чрезвычайный суд нацистской Германии, «Народная судебная палата», с молниеносной быстрой вынес смертные приговоры и активистам группы, и тем, кто им хоть чем-то помогал.
Шморелю удалось скрываться от гестапо дольше всех, но в апреле схватили и его. 13 июля вместе с профессором Хубером он принял смерть на гильотине.
— Итак, все же не суждено иного, и по воле Божией мне следует сегодня завершить свою земную жизнь, чтобы войти в другую, которая никогда не кончится, и в которой мы все опять встретимся. Эта встреча да будет вашим утешением и вашей надеждой. Для вас этот удар, к сожалению, тяжелее, чем для меня, потому что я перехожу туда в сознании, что послужил глубокому своему убеждению и истине. По всему тому, я встречаю близящийся час смерти со спокойной совестью, — написал Александр в последнем письме отцу и мачехе.
Фамилия Шморреля, равно как и его соратников по «Белой розе», будет прославлена в послевоенной гимназии. В честь русского немца назовут площади и улицы в разных городах Германии.
На новый уровень посмертная слава Александра Гуговича выйдет в 1990-х годах, когда по инициативе архиепископа Берлинского и Германского Марка (Русская Православная Церковь за границей) была инициирована процедура канонизации антифашиста. 11 июля 1994 года решением Архиерейского Собора мученик Александр Мюнхенский был прославлен в Германской епархии зарубежной Русской Православной Церкви как местночтимый святой. Спустя восемь лет его допустят до общецерковного почитания.
