Адмирал Колчак (в центре) вместе со своими офицерами и представителями держав Антанты. Омск, 1919 год.
В ночь с 7 на 8 февраля 1920 года в Иркутске, на берегу реки Ангара, был расстрелян Александр Васильевич Колчак — выдающийся ученый, исследователь-полярник, адмирал, Главнокомандующий Черноморским императорским флотом и, в последние тринадцать с половиной месяцев жизни — «Верховный правитель России».
Участь Колчака разделил последний председатель его правительства — бывший депутат Государственной думы и сибирский областник Виктор Пепеляев.
Еще год назад колчаковские армии преодолели Уральские горы и победоносно наступали на запад: пали Пермь, Уфа, Ижевск, Стерлитамак, считанные километры оставались до Волги. Грядущее соединение с белыми силами Юга и Севера, а затем и окончательная победа над большевиками казались делами ближайших дней.
Но первые же военные неудачи и весеннее контранаступление красных смели словно вихрь мечты адмирала и его сторонников о победе. Войска, состоящие главным образом из насильно мобилизованных крестьян, оказались ненадежны. В тылу порядка было еще меньше: на большей части номинально Белой Сибири реальными хозяевами были партизанские командиры и казачьи атаманы.
Фронт неуклонно откатывался на восток; Красная армия, один за другим, брала всё новые города: Екатеринбург, Челябинск, «временную столицу» Омск, Томск, Ново-Николаевск (Новосибирск), Красноярск… Адмирал Колчак не терял оптимизма: он планировал перевезти правительственные учреждения в Иркутск, стабилизировать фронт по Енисею и продолжить борьбу.
В действительности эти желания были далеки от возможностей. Даже в «лучшие времена» колчаковские власти слабо контролировали территории Восточной Сибири, в городах почти не таясь вели подрывную деятельность коммунисты и сочувствующие, а в сельской местности хозяйничали «армии» различных крестьянских вождей.
Но «последним гвоздем» в судьбе Колчака оказался Чехословацкий корпус, на котором, по иронии, лежит и ответственность за становление Белого движения в Сибири. Его части напрямую подчинялись представителям Антанты и уже более года не участвовали в активных боевых действиях, исключительно охраняя Транссибирскую магистраль. В последние месяцы адмиральской власти в Сибири, «интервенты поневоле» забили тревогу — гибнуть на чужой войне в далекой стране они, разумеется, не хотели. Чехословакам было нужно только одно: как можно скорее выбраться в Европу. Желательно — с многочисленными «трофеями», приобретенными за годы русской смуты.
В этой ситуации многое зависело от представителей держав Антанты, в первую очередь, главы французской военной миссии генерала Мориса Жанена, между которым, по отзывам современников, пролегла едва ли не личная вражда с Александром Колчаком. Однако, по всей вероятности, в дальнейших действиях француза субъективного было не так уж и много: в Колчаке, прежде всего, разуверились, политические руководства Великобритании и Франции. Разуверились и предпочли его сдать, а Жанену лишь предстояло эту волю выполнить.
К декабрю 1919 года Колчак оказался военачальником без армии и правителем без государства. Хозяйничавшие на железной дороге чехословаки подолгу задерживали его поезд на станциях (в одном только Нижнеудинске Иркутской губернии он простоял почти три недели), большевистское подполье стремительно брало под контроль крупные населенные пункты от Енисея до Байкала, а самого Александра Васильевича оставили почти все его сопровождавшие; сам он бежать отказался, несмотря на предложенные возможности — не позволяли представления о чести.
15 января 1920 года чехословаки сдали адмирала «Политцентру» — временному просоветскому правительству в Иркутске, где номинально верховодили эсеры и меньшевики. После трехнедельных допросов, на которых Колчак держался с подчеркнутым достоинством, было принято предсказуемое решение о расстреле адмирала.
В советской историографии утверждалось, что это решение самостоятельно принял умеренно-социалистический «Политцентр», однако в 90-х историки, опираясь на новые данные, пришли к выводу: иркутяне действовали по распоряжению, исходившему лично от Владимира Ленина — слишком велика была угроза, что Иркутск в ближайшие дни отобьют остатки белых сибирских армий, знаменитые «каппелевцы» генерала Сергея Войцеховского.
Судя по воспоминаниям участников расстрела, Колчак до самого конца сохранил мужество и выдержку, с достоинством встретив свою участь. Можно бесконечно спорить о том, кем был Александр Колчак с точки зрения истории — реакционером, недальновидным авантюристом или несчастливым спасителем России от революционного безумия, но безусловно другое: прежде всего, это был цельный и яркий человек, до последнего верный своим принципам.
