Этот фильм долго ждали (сценарий был написан еще в 2009 году), грядущую премьеру обсуждали и приближали всем миром: почти 35 миллионов рублей были собраны путем краудфандинга, что само по себе стало беспрецедентным случаем для отечественного кинематографа.
Здесь следует упомянуть и о том, что помощь съемочной группе в работе над «Панфиловцами» оказало не только Министерство культуры Российской Федерации, но и аналогичное ведомство Республики Казахстан. Так что фильм получился даже не народным, а международным.
Памятник всем героям
Говоря о «Панфиловцах» нельзя и обойти стороной сомнительную «рекламу», которую киноленте невольно сделал рядом неуместно резких высказываний в ее поддержку министр культуры России Владимир Мединский, который попытался поставить в точку в спорах о том, было ли тех самых панфиловцев, ставших на пути нацистских войск, ровно 28 или это не более чем сложившаяся мифологема. Для самого министра официальная версия того самого боя у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года — «святая легенда, к которой нельзя прикасаться».
Но ведь действительно, многие конкретные детали обороны Волоколамского шоссе до сих пор не установлены окончательно. Да и еще в советские годы сами участники героической защиты Москвы от гитлеровских войск высказывали несогласие с официальной версией событий: с наступающими немцами у Дубосеково дрались, по их словам, не 28 красноармейцев, а целая рота, т.е. никак не меньше ста бойцов.
На этот непростой вопрос можно посмотреть и с другой стороны: а так ли уж важна максимальная историческая достоверность для художественного фильма? Не надо забывать и о том, что бой у Дубосеково является одним образцом доблести из целого ряда схожих эпизодов в обороне Волоколмаского шоссе 316-ой дивизией генерал-майора И.В. Панфилова, без успеха которой было бы невозможно отстоять Москву. Потому я смотрел «Двадцать восемь панфиловцев» как коллективный кинематографический памятник всем, кто спас столицу в ту жестокую зиму.
Простота сродни гениальности
Я не любитель слова «народный». Но именно оно емче всего описывает этот фильм. Во-первых, ощущение «народности» создает отсутствие на экране известных «раскрученных» актеров. Да и для режиссерской группы во главе с Андреем Шальопой эта лента, по существу, стала полновесным творческим дебютом.
В «Панфиловцах» зритель не встретит выспренних, неуклюже-пафосных монологов и диалогов, как это часто бывает в военных фильмах. Красноармейцы и в ожидании, и в ходе отражения вражеской атаки подбадривают друг друга не патетическими призывами, а незамысловатыми шутками, на фоне которых более серьезные реплики приобретают афористичность и накрепко врезаются в память: «Чтобы насмерть стоять — нужно быть живым», «Родина — это там, где живут, а Отечество — это уже как там живут», «Умирать или жить — личное дело каждого».
Фильм получился в хорошем смысле слова простым. С первых кадров появляется чувство реалистичности всего, что показано на экране, сопричастности к событиям. Этому служат даже, казалось бы, совершенно мелкие детали: знаки различия у командного состава на петлицах и шевронах вместо привычных погон (в Красной армии они будут введены только в 1943 году) или газетные страницы, бережно хранимые солдатами как заготовки для самокруток. К слову, за пренебрежение всеобщим в кинематографе табу на курение авторам «Панфиловцев» следует сказать отдельное спасибо.
Словно вживую
Актеры смотрятся не как наши современники, пытающиеся выдать себя за людей, живших в другую эпоху, а словно настоящие участники битвы за Москву. Потому на таком фоне обсуждение красноармейцами легенды о «Великолепной семерке» (легендарный вестерн будет снят в Америке в 1960 году) смотрится как остроумная «пасхалка», а не как очевидный киноляп.
Предельно лаконично и сурово представлены и собственно батальные сцены. Создатели «Панфиловцев» избежали классических надрывных сцен и постарались насытить максимальным реализмом каждую секунду боя. Лично меня особенно впечатлила сцена артиллерийского обстрела нацистами наших окопов. Волей-неволей вспоминал свой опыт армейской службы (слава Богу, в мирное время) в артиллерии, словно ощущая позабытый запах порохового дыма…
Еще одна несомненно сильная сторона картины — это подача противника. Решая эту задачу, отечественные режиссеры любят вдаваться в крайности: нацистов изображают то зверски жестокими и при этом откровенно незадачливыми карикатурными «фрицами», то не лишенным мрачного «свидригайловского» обаяния противником в вычурных мундирах.
В «Панфиловцах» все иначе. Солдат вермахта мы видим так, как, наверное, их и видели сквозь прорези прицелов наши героические предки: обезличенной, чужеродной, враждебной массой неприятного болотного цвета, выкрикивающей что-то непонятное на своем языке; для усиления эффекта авторы фильма нарочно не стали переводить немецкую речь вообще.
При этом реализм «Двадцати восьми панфиловцев» не переходит в излишний натурализм: шокирующих сцен в фильме нет, потому он, на мой взгляд, полностью уместен для семейного просмотра.
За Родину без Сталина
Главный недостаток картины, как ни парадоксально, является производным от ее достоинств — простота и народность образов действующих лиц приводит к тому, что все они сливаются в единое целое. В какой-то степени, правда, этому мешает этническая пестрота: 316-я дивизия была сформирована в казахской Алма-Ате, потому значительную часть ее бойцов составляли казахи и представители других среднеазиатских народов. Но, тем не менее, у меня в памяти из героев фильма остались, в первую очередь, знаменитый политрук Василий Клочков (роль исполнил Алексей Морозов) и неунывающий рядовой Иван Москаленко (Александр Устюгов).
Конечно, кому-то может показаться странным, что за все время в фильме ни разу не упоминаются Иосиф Сталин и коммунистическая партия, и даже не произносятся, казалось бы, неизбежные слова «Советский союз» или «СССР». Недовольный зритель может отчасти справедливо упрекнуть авторов «Двадцати восьми панфиловцев» в «срезании» острых идеологических углов.
Но, если подумать, а к чему эти самые идеологические вопросы были нужны солдатам на передовой, многие из которых успели вырасти еще в дореволюционное время? И не лучше ли вместо напыщенных славословий в адрес «вождя народов» и партии власти было украдкой помолиться Всевышнему, что и делает один из панфиловцев, подобно своим предкам, перед вражеской атакой? И не проще ли было называть свое Отечество не успевшей стать еще привычной аббревиатурой, а так же, как это делали поколения многих пращуров — Россией?..
