Первый лист грамоты Государей Ивана и Петра Алексеевича гетману Ивану Самойловичу, середина ноября 1685 г. © ЦНЦ «Православная энциклопедия»
Недавние новости из турецкой столицы Стамбула буквально потрясли сами основы мирового Православия. Думаю, читателю нет нужды обстоятельно пояснять о чем идет речь: 11 октября Синод Константинопольского Патриархата отменил собственное решение 1686 года о переходе Киевской митрополии в состав Русской Церкви.
Этот беспрецедентный шаг стал одним из серии сомнительных ходов в странной игре Фанара (этой метонимией — в честь стамбульского района, где расположена Патриаршая резиденция — часто называют священноначалие Константинопольской Церкви), направленной на усугубление кризиса Православия в Украине. Игре, почти неотличимой от политической и имеющей лишь опосредованное отношение к учению Христа.
Не касаясь напрямую этой болезненной темы, постараемся понять: а чем был вызван тот акт более чем 330-летней давности и возможно ли одним росчерком пера перечеркнуть его исторические последствия?
Объединиться чтобы выжить
Как известно, единство русских земель нарушили роковые события середины XIII века. Восточные и северные княжества тогда преимущественно оказались под монгольским игом, а западнорусские земли (будущие Украина и Беларусь) — перешли под власть Великого княжества Литовского. Правда, на церковном уровне это долгое время не находило отражения: номинально целостная Киевская митрополия продолжала существовать вплоть до середины XV века. Только в 1458–1461 гг. московские митрополиты получили титул Московских и всея Руси, а иерархи западной Руси, с кафедрой в литовском Вильно (ныне — Вильнюс), стали именоваться Киевскими, Галицкими и всея Руси.
Жизнь новой Киевской митрополии, учрежденной на западных русских землях, трудно было назвать простой. Литва год от года всё больше тяготела к традиционно непримиримо-католической Польше, от чего православным духовенству и верующим приходилось испытывать немалое давление. Виленские иерархи пытались найти выход из ситуации, демонстрируя лояльность непрочной Ферраро-Флорентийской унии 1439 года (номинально восстановившей единство восточного и западного христианских миров), но на практике это не всегда спасало их от католической экспансии.
Заключение Люблинской унии 1569 года, объединившей Польшу и Литву, на картине польского художника Яна Матейко
В 1569 году Литва и Польша составили единое государство — Речь Посполитую — и положение православного населения стало откровенно шатким. Кульминацией этому стала пресловутая Брестская уния 1596 года: ряд епископов Киевской митрополии заявили о принятии католического вероучения и своем переходе в подчинение римскому папе (при условии сохранения богослужения византийской литургической традиции на церковнославянском языке). Документ расколол между собой православных Речи Посполитой: очень многие отказались признавать фактическую капитуляцию перед католиками. Лишь в 1620 году была восстановлена Киевская митрополия с подчинением Константинопольскому Патриарху, и только в 1633 году митрополиту Петру (Могиле) удалось добиться признания минимальных прав Православной Церкви на польско-литовской территории.
Переяславская рада на картине М.И. Хмелько «Навеки с Москвой, навеки с русским народом» (1952)
Тем не менее, все эти успехи носили половинчатый и неполноценный характер. С каждым годом становилось очевидным, что только воссоединение с Русской Церковью (получившей окончательное признание автокефалии в 1589 году) может гарантировать православным верующим Украины и Беларуси надежную защиту прав. Одной Переяславской рады (собрания представителей запорожского казачества, постановившего в 1654 году воссоединить территорию войска и Русское царство) для этого было явно недостаточно.
Перед лицом войны и по воле народа
В середине XVII века украинско-белорусские земли оказались в эпицентре очередной войны Русского царства против Речи Посполитой (1654–1687 гг.). Споры внутри Войска Запорожского (чьи границы примерно соответствовали нынешним территориям Украины и Беларуси) о том, какая сторона более заслуживает поддержки, спровоцировала кровопролитную гражданскую войну — т.н. «Руину». Трагические события стали новым подтверждением тому, что находящийся за тысячи километров и лишенный реального влияния на международную политику Вселенский Патриарх в Константинополе мало чем может помочь своей номинальной пастве. Фанар не мог даже утвердить нового епископа на киевскую кафедру, оставшуюся вдовствующей в 1675 году.
Так что движение в пользу присоединения к Русской Православной Церкви зарождалось естественным путем и без чьего бы то ни было указа «сверху». К началу 1680-х годов за переход под московскую юрисдикцию выступало уже большинство духовенства и казачьей старшины во главе с гетманом Иваном Самойловичем. Конечно, эти голоса не могли не быть услышанными в Москве — как царицей-регентом Софьей Алексеевной, так и Святейшим Патриархом Иоакимом.
Василий Перов. «Никита Пустосвят. Спор о вере». Слева — царевна Софья и Патриарх Иоаким
Небезынтересно, что тот же владыка Иоаким вначале не спешил проявлять излишнее рвение в украинском вопросе. В своей грамоте гетману Самойловичу от 1683 года Патриарх признал необходимость решения проблемы с замещением киевской кафедры, но пока еще не решился поддержать переход украинских и белорусских земель в свою юрисдикцию. Вопрос долгое время осложнял субъективный фактор; Русская Церковь и запорожский гетман видели в качестве нового киевского митрополита двух разных иерархов, что серьезно мешало переговорам.
И весьма примечательно, что московская сторона в итоге сделает шаг навстречу Киеву: в 1685 году новым правящим архиереем станет как раз поддерживаемый гетманом епископ Гедеон (князь Святополк-Четвертинский). Более того, Священноначалие Русской Церкви впоследствии закрепит за Киевской митрополией широчайшую автономию, что позволяет сегодня лишь наиболее ангажированным и нечестным комментаторам называть решение 1686 года «церковной аннексией».
Добрая воля Стамбула против хитрости Константинополя
Непростые переговоры русских посланников и Константинопольского Патриархата о передаче Киевской митрополии начались в 1684 году. Первоначально они успехов не имели: Патриарх Иаков принял щедрые дары от послов из Москвы, но свое согласие на переподчинение киевской кафедры так и не дал.
«Похоже, что в Константинопольской Патриархии, хорошо понимая, что не пойти навстречу пожеланиям Московского правительства было бы равносильно отказу от щедрой московской милостыни, за счет которой только и существовали Восточные Патриархаты в Османской империи, решили как следует поторговаться и продать свое согласие на уступку Киева как можно дороже», — справедливо отмечает современный российский церковный историк Владислав Петрушко.
Действительно, читая о событиях 330-летней давности, трудно отогнать от мысль, что восточные архиереи превратили серьезнейшие обсуждения не то в азартную игру, не то в странный аукцион. Словно легкомысленная девушка, они почти что выклянчивали дорогие подарки, после чего пытались водить гостей из Москвы и Киева за нос, ссылаясь на невозможность принятия столь важного решения без одобрения властей Османской империи — мусульман по вероисповеданию.
В итоге, как ни парадоксально, именно с султанским двором русский подьячий Никита Алексеев и решил вопрос о передаче Киевской митрополии. Турки в 1686 году вели войну с целым блоком европейских государств, поэтому и были заинтересованы в жестах доброй воли в пользу Москвы, опасаясь расширения христианской коалиции. В результате, возвращенный турками на Предстоятельство в Константинополе Патриарх Дионисий IV выразил согласие на переход Киевской митрополии в состав Московского Патриархата.
Границы Речи Посполитой и Русского Царства по «Вечному миру» 1686 года: как видно, почти вся современная Беларусь и часть Украины остались под польско-литовской властью
А вдвойне это решение в том же 1686 году закрепил «Вечный мир» между Речью Посполитой и Русским царством: Левобережная и большая часть Правобережной Украины окончательно закреплялись за Москвой. При этом поляки признали за московским Патриархом и оставшихся на польской территории православных.
Решение о воссоединении Киевской митрополии с Русской Церковью носило постоянный характер. «Мы в последнее время немало поработали в архивах и нашли всю имеющуюся документацию по этим событиям — 900 страниц документов как на греческом, так и на русском языке, — сообщил в связи с последними событиями Председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Иларион. — Они совершенно четко показывают, что Киевская митрополия была включена в состав Московского Патриархата решением Константинопольского Патриарха, и временный характер этого решения нигде не оговаривался, никакой срок не был поставлен».
Важно помнить и другое: каноническая территория Киевской митрополии XVII века простиралась намного дальше, чем у сегодняшней Украинской Православной Церкви. Тогда под духовной властью Киева находились и белорусские, и литовские земли, и даже некоторые районы современной Российской Федерации. Так что «отмена» решения 1686 года ставит — по крайней мере, формально — под вопрос статус законной Церкви не только в одной Украине. Другое дело, что реально «отменить» решение многовековой давности, принятое под влиянием целого комплекса объективных факторов, уже попросту невозможно.
