К середине лета культурная жизнь Красноярска приобрела мировой размах. Впервые с персональной выставкой в краевую столицу прибыл известный российский художник Никас Сафронов. В легкой белой рубашке он вошел в музей и сразу же вступил в диалог. Его мягкая и доброжелательная манера общения мгновенно расположила к себе людей. Казалось, что к нам приехал старый, с детства знакомый и дорогой сердцу друг…
На творческой встрече в Красноярском художественном музее имени В. И. Сурикова художника ждали многочисленные поклонники. После непродолжительных метаний из стороны в сторону («подкачали» организаторы) воодушевленная толпа наконец разместилась. С простуженным горлом и по началу без микрофона Никас начал отвечать на вопросы красноярцев. Команда «Касдома» постаралась записать все и ничего не упустить.
Публикуется в сокращении.
Первым слово взял Никас:
— Я буду отвечать на вопросы. Вначале только хочу сказать, что мой папа и моя мама встретились здесь. Это был 40-й или 41-й год. Папа приехал сюда в командировку, он в это время служил на Сахалине, воевал с японцами. Здесь познакомился с мамой, они уехали на Сахалин, а потом переехали в его родной город Ульяновск, где я и родился. Поэтому я с удовольствием приехал, чтобы отметить это знаковое для моих родителей и для моей семьи место. Красноярск для меня очень памятен.
Я здесь уже третий день и покорен отношением людей к искусству, к музеям, ко мне, в частности. Сибирь любит людей, Сибирь отвечает добром на добро, и всегда делает это очень изыскано, красиво. Я уже был здесь лет восемь-девять назад. Меня приглашал Федор Конюхов. Он тогда открывал музей. Я прилетал сюда, но, к сожалению, не успел ничего посмотреть.
— Как к Вам обращаться? Николай Степанович? Николас?
— Николай Степанович, Никас Степанович, Никас, как угодно.
— Почему на такой короткий срок приехали?
— Мы обязательно приедем еще. После вас я еду к Губернатору обсуждать возможные проекты. Вчера я был в музее Сурикова и пообещал им написать портрет Сурикова. У них там кроме его картин ничего нет, но мою, они сказали, с удовольствием повесят.
— Вы знамениты как портретист. А как создаются портреты? Люди Вам позируют или каким-то другим образом?
— 99 % позируют, кроме тех, кого уже нет в живых.
— Как долго длится процесс?
— Процесс зависит от натуры, размера. От двух недель до двух месяцев.
— В музеях мира можно увидеть Ваши работы?
— Да. Более 100 музеев мира имеет мои картины, в том числе и Эрмитаж.
— Почему так много портретов кошек?
— У меня есть сестра, и она держит кошек. А так как я всех своих братьев содержу (я самый младший, я обязан их содержать), я всегда психовал, что держит двадцать кошек она, а приходится их кормить мне. Она всегда получает на них дотацию. И я пошел от обратного. Решил не злиться, а посмотреть на кошек. Увидел, что у каждой из них свой характер. И я начал писать кошек с ее кошек.
Однажды кошка меня спасла. Я приехал к Мубараку (президент Египта в 1981—2011 — прим.ред.), а он в это время срочно уехал в Париж. Но мне предоставили все, что я хочу в рамках закона. Я попросил пирамиду без посетителей. Меня отправили в новую пирамиду, и я заблудился в ней. Привезли меня и оставили, а через три часа должны были забрать. Но сменился водитель. Один ушел в отпуск, а другой заболел. Меня потеряли. И уже на третьи сутки, когда у меня начались миражи, мне попался котенок. Он мяукал, и я его взял на руки. Но он начал царапаться, и я его отпустил. А он куда-то пошел. Было темно, по звуку я пошел за ним. Так он меня вывел к перепуганной ораве.
Как раз тогда Мубарак позвонил, спрашивает: «Как мой гость?». Стали искать, и сами не понимают, где я. Ну не может же человек трое суток в пирамидах быть. Мне сказали ходить по указателям, но, как и все, я пошел там, где не надо. Пирамида была огромная.
Когда я сел в самолет, этот котенок был у меня в клеточке. Я его привез в Москву. Сейчас он находится у моего секретаря Оли.
Люди похожи на животных. Я писал одного человека, и мне не понравился портрет. Так как я очень требователен к своему творчеству, я решил сделать новый. А чтобы тот холст не пропадал, нарисовал собаку. Пришли заказчики и сразу же бросились к собаке. Говорят: «Слушайте, а как похож!». Собаки и люди очень похожи.
МАМА ГОВОРИЛА: «КОГДА ВЫРАСТЕТЕ, ТРИ КОПЕЙКИ ЗАРАБОТАЕТЕ — ОДНУ ОТДАЙТЕ НА БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ»
— Как Вы договариваетесь с теми, кого изображаете, в каком образе, костюме они будут?
— Я договариваюсь с теми, кто заказывает. В процессе я разговариваю с ним, изучаю, спрашиваю, узнаю любимый цвет, галстук, костюм. Я делаю наброски с живого человека, который двигается, общается. Я запоминаю главные детали. Особенно это сложно делать с детьми. Дети все время не послушные, ворочают головами, шевелятся.
— Какая работа сподвигла Вас стать художником? Когда Ваши ровесники стали говорить: «Никас, тебе надо быть художником»?
— Когда я закончил Грековское художественное училище, я не чувствовал себя художником. Я ушел в армию, вернулся, уже учился в институте, и только на четвертом курсе увидел себя во сне. Мне приснилось, как я гуляю по галерее, где висят мои картины, которые в реальности я еще не написал. Со мной какой-то дед ходит. И дед все время поправляет меня: «Вот здесь свет неправильный, а здесь графика у тебя хромает». Я соглашаюсь, где-то даже спорю с ним. В какой-то момент я оборачиваюсь, а деда нет. Я поднимаю голову вверх и вижу, что это Леонардо. Он улетает. Я ему кричу: «Куда ты, Леонардо?». А он бросает мне шар, и я его ловлю. Я проснулся и понял, что стал художником. Я еще может даже не был готов, но уже во сне видел себя художником.
Тогда я взял академический отпуск, уехал в Загорск изучать иконопись. Я начал с истоков. Потом я приехал в Москву. Так случилось, что я женился на француженке в 84-м году, и у меня появилась возможность через жену выезжать за границу. Я поехал изучать старых мастеров Италии, Голландии, Франции.
— Где Вы берете вдохновение?
— Конечно, от вас, от людей. Я пишу портреты за деньги, но я и делаю портреты просто так. Мне это нравится. Совсем недавно я закончил портрет одной девочки. Она глухая, журналист. Когда я давал мастер-класс глухонемым у себя в студии, она делала репортаж. Я заметил, что от нее идет свет. Говорю ей: «Давай я тебе помогу, сделаю операцию, оплачу в Германии». Она говорит: «Нет. Почему ты думаешь, что мне так плохо?». Она говорит по губам на трех языках: русский, немецкий и английский. Она никогда не слышала. Вернее, слышала, когда ей было 3-4 месяца. Она заболела гриппом и ей дали новое лекарство, это отразилось на ушах. Но сознательно она не помнит, как это.
САЖУСЬ КАК РЕМЕСЛЕННИК, ЗАКАНЧИВАЮ КАК ХУДОЖНИК
— Почему Вы подписываетесь именем, а не фамилией?
— Не знаю, всю жизнь подписываюсь Никас. Я по метрикам Никас. Я менял паспорт. Когда я жил в Литве, то хотел выехать за рубеж, а меня не выпускали. И появился у меня КГБшник, который хотел меня завербовать. «Я знаю, что вы в институте на хорошем счету, мы вас будем везде отправлять, вы должны с нами работать. У нас там почти все педагоги работают», — говорит мне. Я тогда растерялся, так как у меня не очень хорошо было с этим делом — папа из рода священников, а дед был репрессирован. Я просто подарил ему картину. Он через месяц опять пришел. Я подарил вторую картину. Он тогда от меня отстал. Но потом я спросил его, почему меня не выпускали. «Странно, — говорит, — фамилия русская, а имя нерусское. Такие не возвращаются. Попробуй имя сменить». И я стал менять. Собрал бумаги во всех городах, где я жил, и поменял на Николая. Так я Никас, но по православному я Николай, и крещен как Николай. Все знают меня как Никаса. Это имя литовское, но в Литве нет «Никас». И у греков нет «Никас», у них Никос. Поэтому получается, я один — Никас.
— Если отвлечься от заказчиков и от материальной стороны, есть ли такой жанр, который для души?
— Я же не за деньги делаю все. У меня здесь все картины сделаны от души.
— Может, есть что-то любимое? Портреты или натюрморты?
— Песня любимая Кобзона — «Родина» (смеется). Мне нравится все. У меня есть три мастерские небольшие. В одной я пишу портреты, в другой я пишу Dream Vision, в третьей пишу символизм. Работаю ночами. Сажусь как ремесленник, заканчиваю как художник. И никогда не думаю о деньгах, только о работе. Потом я думаю, как продать. Но тут зависит от того, как написал, так и продашь.
ОТДЫХ — ЭТО ОБЩЕНИЕ С ЛЮДЬМИ, КОТОРЫЕ К ТЕБЕ НАСТРОЕНЫ ПОЗИТИВНО
— В каких местах Вы еще не были, где бы хотели побывать?
— Отдыхать я люблю, но не отдыхаю, к сожалению. Я отдыхаю во время работы. Не могу сказать, что я здесь отдыхал. Я два часа поспал за три дня. Я считаю, что отдых — это общение с людьми, которые к тебе настроены позитивно. Я же художник. Это дорогого стоит.
Когда ты общаешься с глазу на глаз, и когда у людей доброжелательные глаза, это и есть отдых. Мне кто-то сказал однажды: «Как ты общаешься аудиторией?». Честно говоря, даже если на тысячу человек один меня не любит, то я с ним начинаю спорить. Он говорит: «Неправильно. Надо чтобы один тебя любил, а тысяча может не любить, но ты с ним разговаривал». Слава Богу, происходит наоборот. Но я перестал для себя это фиксировать в таких деталях, потому что всем не угодишь. Как сказал Михалков или кто-то до него, когда ему сказали: «Я не люблю ваши фильмы», он в ответ: «А я и не стодолларовая бумажка, чтобы всем нравится».
— Кто Ваша муза?
— Кобзон (смеется). В Москве 275 000 художников. Все они уверены, что они — художники. Из них 98 % ищут вдохновения. А я просто работаю.
Я ВИДЕЛ ЭТУ ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ, КРАСИВУЮ ЧАСОВЕНКУ НА ГОРЕ. И ПРИРОДУ. ЗДЕСЬ НАСТОЛЬКО ВСЕ ДЫШИТ. КРОМЕ ХРУЩЕВСКИХ И БРЕЖНЕВСКИХ ДОМОВ, ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ — ПОТРЯСАЮЩЕ
— Вы изобразили много известных людей. Кого Вы еще хотели бы изобразить?
— Интересен каждый человек. Когда-то я рисовал бомжей, нищих, рабочих…Я все это прошел студентом, у меня много эскизов осталось. Сейчас я не имею так много времени. Я уже все знаю, мне не надо приводить натурщицу, чтобы изобразить ее обнаженной. Я могу вспомнить, как тело будет выглядеть и написать. Кто-то сказал, что никто не интересуется человеком, ищущим миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. Мне тоже интересны люди, которые состоялись.
— Глядя на человека, на черты лица, Вы можете сказать, какой у него характер? Или скажете: «Нет, никогда не буду его рисовать».
— Во-первых, нет некрасивых людей, есть плохие художники. Во-вторых, когда люди платят, они идут к тебе с добром, и эти деньги ты используешь во благо. В-третьих, я — профессиональный художник, я не отказываю клиенту. А плохой или хороший, это уже разберется их семья, суд и т.д. Люди приходят разные, и даже если они совсем плохие, ты все равно находишь в них что-то хорошее.
— Как человек искусства можете ли Вы дать определение «творческого человека»?
— Кобзон (смеется).
— Кроме Кобзона.
— Вопрос очень простой и сложный одновременно. Творческий человек — это человек сентиментальный, духовный. Он может быть и воздушным, витающим в облаках, но его герои, если это актер, будут очень умными, серьезными. Он может играть Шерлока Холмса, но при этом в жизни не разбираться ни в чем. Творческий человек — это человек особенный. Творческий человек рождается им. Все дети рождаются гениальными. Их учат быть талантливыми. Все зависит от того, куда попал, в какой семье жил, какой город, какая школа. Надо развивать талант. Творческие люди все. Я уверен на 100 %, что вся аудитория творческая, даже если она занимается другим делом. Даже слесарь-сантехник — творческая профессия.
ЗНАЕТЕ, Я ВСПОМНИЛ АНЕКДОТ….
Беседа продолжалась больше часа и Никас отвечал всем. Временами он уходил в другую тему, а временами он…шутил. Небольшая подборка анекдотов от Никаса Сафронова:
Мужик пришел домой пьяный поздно. Жена начинает кричать:
— Опять нажрался, опять пьяный пришел!
— Ну что ты кричишь, хоть спроси, где я был.
— Ну и где ты был?
— На кладбище.
— А кто там помер?
— Да там все померли.
В зоопарке есть клетка слона, и там написано, что слон съедает 50 кг сена, 100 кг овса или картофеля, 60 кг бананов. Один турист спрашивает служителя: «Неужели он так много ест?». Тот ему отвечает: «Съест-то он съест, только, кто ж ему даст».
Засорилась канализация, вызвали сантехника. Он — старый, крепкий мужик, уже много работающий, пришел с помощником. Говорит : «Дай мне ключ на 18». Студент ему подает. «Дай, — говорит, — ключ на 5». Потом на 10. В конце концов, все смыло. Он вытирается и говорит: «Учись, студент, а то так и будешь всю жизнь ключи подавать».
Тем временем встреча продолжалась. В душном непроветриваемом пространстве художник, ни разу ни присев, больше часа отвечал на вопросы, а потом еще час раздавал автографы и фотографировался. С уверенностью можно сказать, что Красноярск запомнит его визит надолго. Никас улетел, но обещал вернуться. Причем с выставкой, посвященной нашему городу.
Фотографии Максима Бурнышева
