19 марта в эфире «Радио России. Красноярск» (94.5 FM) вышел четвертый выпуск передачи «Летопись Красноярского края» в рамках совместного с «Касьяновским домом» проекта «Уроки столетия: Церковь, общество, человек». Об архимандрите Нифонте (Глазове) — фронтовике, регенте и благочинном — в эфире «Радио России» рассказали ведущий программы Дмитрий Васянович и главный хранитель «Касьяновского дома» Геннадий Малашин.
ДВ: В прошлой программе из цикла «Уроки столетия: Церковь, общество, человек» мы рассказали об удивительной судьбе красноярского Троицкого собора. И не могли не упомянуть о человеке, многие годы жизни которого были связаны с этим храмом — об архимандрите Нифонте. Многие красноярцы помнят этого священника, на фотографиях он в монашеской одежде, а на груди, рядом с крестами, — медали и ордена. Он был ветераном Великой Отечественной войны.
О нем хочется рассказать сегодня отдельно. В рубрике, которую «Радио России. Красноярск» готовит вместе с музейно-просветительским центром духовной культуры Красноярского края «Касьяновский дом».
Я познакомился с отцом Нифонтом в конце 90-х, когда стал петь на клиросе в Покровском соборе. Он тоже приходил на службы и все относились к нему с большим благоговением. Мне рассказали, что он архимандрит, но уже не служит, потому что в преклонном возрасте: ему 80 лет и сказываются старые раны, полученные на фронтах Великой Отечественной войны. Ему было тяжело ходить, очень болели ноги. Благо, жил он совсем недалеко от Покровского собора, потому и приходил попеть на клирос. Так мы и пели с ним, вместе держали басовую партию.
На клиросе тогда служили по внушительным самодельным нотным книгам — они и были написаны рукой архимандрита Нифонта. Это сегодня легко достать в Интернете любые ноты. А когда то их переписывали от руки, берегли как зеницу ока. Именно благодаря отцу Нифонту церковные хоры Красноярска имели возможность петь по нотам: когда-то ему пришлось по памяти записать на ноты церковные песнопения. И, когда-то приехав в Красноярск, батюшка привез с собой внушительную библиотеку.
Так, некоторое время мы были знакомы, но почему-то я отца Нифонта не расспрашивал о его жизни, может быть, стеснялся. И узнаю о его трудах и подвигах только сейчас, благодаря главному хранителю Касьяновского дома Геннадию Малашину.
ГМ: Отец Нифонт (Глазов), архимандрит Нифонт… Личность огромного масштаба, человек с уникальной судьбой. Человек, как будто бы пришедший из тех, прошлых столетий.
Год его рождения — 1919, родом он из нынешней Кемеровской области. До войны успел побывать, окончив среднюю школу, на учительской стезе, был учителем географии. Начал служить в армии, но окончанию службы помешала Великая Отечественная война. С 1941 по 1945 участвовал в боевых действиях артиллерист лейтенант Николай Глазов, служивший бестрепетно и самоотверженно. И все медали и ордена, которые мы видели на груди его, пока он был жив, и сейчас видим на фотографиях, рядом со священническими крестами, — свидетельство того, что служил он Родине честно и верно.
ДВ: В марте 1945 года под Будапештом он был ранен, перед самой Победой. Врачам пришлось удалить ему коленные чашечки. Восстанавливался он очень тяжело, по его воспоминаниям врачи даже не ожидали, что после трудной операции он сможет выжить. И еще одно воспоминание, о вещем сне сохранилось в документальной ленте режиссера Святослава Чаплинского. Давайте послушаем фрагмент того рассказа, которым отец Нифонт с ним поделился — голос героя нашей сегодняшней программы:
«Я учился тогда не то в шестом, не то в седьмом классе, — точно не помню. Мне приснилось, что я на фронте. Утром рассказываю за завтраком, старший брат смеется: „Ха-ха-ха, да ты и винтовку ни разу не видал.“ Не знаю, видал или нет, а на фронте был. Будто лежу я в какой-то избушке, положили меня на скамейку и давай пилить ноги, пилой вот так, поперечной. А пила будто идет по гнилому дереву, и мне не больно.
В Воронеже когда нас высадили, в кустарнике, снега большие были — много снега в 42-м году выпало, просыпаюсь, и смотрю: места знакомые. Вышел к Дону: вот река, там гора… Вспомнил, как во сне видел это место».
После девяти месяцев лечения в госпитале, лейтенант Николай Глазов вернулся на родину, в Кемерово, где стал руководить церковным хором. А уже в 1947 году уехал в Киево-Печерскую лавру, два года нес послушание, а затем принял монашеский постриг с именем Нифонта. Долгое время он был регентом лаврского хора, затем принял священнический сан. Но, как вы помните, в 60-х годах началась новая волна гонений на Церковь и батюшке пришлось покинуть обитель: он поступил сначала в Саратовскую семинарию, затем окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия и был направлен в Новосибирскую епархию (в состав которой тогда входил и Красноярск). Тогда-то, в 1965 году, отец Нифонт и был направлен служить в красноярский Свято-Троицкий кладбищенский храм, и вскоре был назначен благочинным всех красноярских церквей.
Как рассказывает журналист, историк церкви Геннадий Малашин, в течение двадцати лет отец Нифонт достойно управлял Красноярским благочинием в условиях гонений на Церковь.
ГМ: В 1984 году, в газете «Красноярский рабочий» появляется статья некой Ирины Пчелиной «Стоит на горé Церковь». В этой статье автор всячески подчеркивает многочисленные якобы нарушения советского законодательства, которые были допущены отцом Нифонтом: так сказать, «церковную антисоветскую шайку», которую он сколотил вокруг себя. Упрекала автор в том, что местные монахини противились проведению инвентаризации.
Казалось бы, какие монахини могли быть в 1984 году в Красноярске? Дело в том, что отец Нифонт (Глазов) за эти 20 лет своего благочиннического служения создал неофициальный, неформальный монастырь при Свято-Троицком храме: где-то порядка двадцати монахинь там было.
Мы уже говорили с вами, что о совершении Крещения, Венчания и иных «культовых обрядах» нужно было сообщать самому высокому начальству. Отец Нифонт брал на себя ответственность, обходил эти капканы. Он очень многим помог при жизни, и его уже тогда многие считали святым.
В 1985 году произошло то, что должно было произойти: есть документы, где очередной уполномоченный писал епископу Новосибирской епархии или даже в Москву, что, мол необходимо, руководствуясь рядом политических и идеологических соображений, рассмотреть наконец-то вопрос о замене отца Нифонта другим священнослужителем, более лояльным государству, более понимающим необходимость всестороннего соблюдения законодательства «о культах» и т.д.
Было целое дело, сплетенное вокруг тайной обители, и Владыка Гедеон был вынужден принять решение, что в связи с состоянием здоровья, болезнями и инвалидностью, необходимо отправить архимандрита Нифонта на покой.
ДВ: Поэтому я и встретил батюшку поющим на клиросе. Впрочем, церковное пение он всегда очень любил. Есть много историй, которые рассказывают красноярцы в свидетельство о том, что отец Нифонт отличался прозорливостью. В моей жизни она тоже случилась, когда однажды после службы батюшка вдруг попросил проводить его до дому. И когда мы дошли до квартиры он протянул мне несколько нотных сборников, со словами: «Возьми, тебе пригодится».
В одной из книжек была служба святителю Николаю на 19 декабря. Прошло с полгода и меня назначают руководителем небольшого хора Благовещенского монастыря, прямо на Николу зимнего, именно 19 декабря. И мы поем на этой службе по подаренным батюшкой нотам, и для меня это остается одним из самых больших чудес по сей день.
Отец Нифонт отошел ко Господу в июне 2004 года. Его похоронили возле Свято-Троицкого собора, за престолом которого 20 лет он возносил свои молитвы о мире во всем мире. Ведь не понаслышке он знал о войне. Его словами мне и хочется завершить нашу сегодняшнюю программу:
«Кому она нужна, война? Ну кому? Мы Родину защищали, не то, что напали на кого-то. А в Евангелии говорится „Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя“ (Ин. 15:13). Вот мы и воевали…»
