Об особенностях игры на органе, его устройстве и о том, как музыкант приходит к особому призванию органиста корреспонденту нашего сайта рассказала исполнительница из Санкт-Петербурга Виктория Коваль.
Каждый музыкальный инструмент особенен по-своему. Но, согласитесь, во всем этом многочисленном и шумном семействе орган по праву занимает совершенно особое место. Начать хотя бы с того, что, в отличие от подавляющего большинства своих собратьев, он не сам приходит к людям, а собирает их вокруг себя — в прямом смысле слова. Орган — один из немногих музыкальных инструментов, который звучит не только на концертах, но и во время богослужений — в Римско-Католической и лютеранских Церквях. И уж точно никакой другой инструмент не в силах составить конкуренцию органу по грандиозности и сложности своего устройства.
Концерт органной музыки — это особые, ни с чем не сравнимые эмоции и чувства. В этом я лично убедился 4 августа на концерте «Органная музыка Германии и Франции» в Органном зале Красноярской краевой филармонии. Словно мощный водоворот, она затягивает слушателя и не отпускает на протяжении всего отведенного времени. И дело не просто в громкости, а во всем неисчислимом многообразии звуков и аккордов, которые подобно штормовым волнам накрывают публику с головой. И, как ни парадоксально, но, на мой взгляд, очень правильно, что в Православной Церкви богослужения не сопровождаются звучанием органа. Почему? Да потому, что только самые набожные люди, слушая такую невероятную музыку, могут думать о чем-то кроме нее самой.
Поэтому невероятно, что со всей этой колоссальной силой и богатством за органным пультом распоряжается лишь один человек. Как это может быть возможным? Что приводит исполнителя за такой инструмент? И как им вообще получается управлять? Об этом я поговорил с исполнительницей — органисткой Викторией Коваль из Санкт-Петербурга, выпускницей факультета искусств Санкт-Петербургского государственного университета, участником международных и российских конкурсов, как раз и выступавшей в родном для себя Красноярске с лучшими произведениями классических немецких и французских композиторов.
— Виктория, как ты решила стать органисткой? Что вообще пробудило интерес к этому инструменту?
— Трудно объяснить, но когда я еще в детстве слышала звучание органа, у меня возникало ощущение, что этот инструмент является для меня чем-то родным и давно знакомым. Не знаю, может быть, мои польские корни так проявили себя (смеется).
И вот, десять лет назад, окончив красноярскую музыкальную школу № 2, я поступила в Красноярский колледж искусств им. П.И. Иванова-Радкевича, тогда еще Красноярское училище искусств, на фортепианное отделение. Шаг был довольно спонтанный, я сама сомневалась, верным ли было это решение. И эти сомнения развеялись именно тогда, когда вместе с сокурсниками я узнала, что нас будут обучать и игре на органе. Сразу для себя решила: с этим инструментом хочу связать свое будущее.
— Насколько сложным оказалось обучение игре на органе?
— Я думаю, что для пианиста научиться играть на органе — не очень тяжело, главное было бы желание.
Хотя, конечно, орган — это не просто очень большое пианино, это в чем-то похожий, но другой инструмент со своей спецификой. Начать хотя бы с того, что, в отличие от фортепиано, на органе нельзя регулировать громкость звука за счет силы нажатия на клавиши. Здесь это происходит за счет включения или выключения определенных регистров. Но самое сложное — это, безусловно, научиться играть ногами по педали, имеющей более тридцати клавиш, которые соответствуют двум с лишним фортепианным октавам.
Вообще, именно регистры и обеспечивают все богатство и величественность звучания органа. Здесь есть и регистр флейты, и гобоя, и фагота… И главная задача органиста — запастись терпением, постигать все эти тонкости, учиться ими пользоваться. А со временем уже и не замечаешь, как быстро получается «переключаться» с одной клавиатуры на другую.
— Наверняка по всей России наберется не так уж много мастеров игры на органе?
— Я бы не сказала, что органисты — какие-то уникальные люди, в стране нас не так уж мало. Причем, наряду с теми, кто получил полное музыкальное образование, есть и самоучки, в том числе те, кто научился играть уже в зрелом возрасте. И я хочу сказать, что в нашем деле, как и
везде, наличие образования, равно как и лауреатство на различных конкурсах, не является показателем высокого уровня мастерства.
Но если говорить именно о профессиональном высшем образовании, то его можно получить в нескольких высших учебных заведениях Москвы и Санкт-Петербурга, а также во многих крупных городах, в которых есть консерватории — Казани, Екатеринбурге, Новосибирске и других. А в Красноярске, как я уже говорила, игра на органе является пока только дополнительным предметом в Колледже искусств.
— А устройство органа — наверняка тоже целая наука? Как его настраивают, чинят?
— Да, орган действительно сложный инструмент во всех смыслах, это касается и устройства. Если коротко, то он состоит из трех частей: системы подачи воздуха в трубы, собственно труб и органной кафедры, иными словами, пульта органиста, с которого вся эта система управляется. Иногда ее еще называют немецким словом Spieltisch — «игровой стол» в переводе.
Помимо игровой клавиатуры органист управляет еще регистровыми рукоятками, которые меняют звук в ходе игры. Поэтому, кстати, во время игры исполнителю зачастую необходим ассистент, который переключает регистры и переворачивает нотные листы. Хотя в современных органах переключение регистров может выполнять компьютерная программа. Но все равно в большинстве случаев без ассистента не обойтись — особенно, когда дело касается исполнения музыки XIX-XX вв.
Неудивительно, что настройка инструмента — дело трудоемкое, и им занимается специально обученный человек. Первоочередная задача настройщика — это следить за состоянием труб органа. Их несколько десятков, совершенно разных и непохожих друг на друга: как размерами (от превышающих рост человека в три-четыре раза до свистулек сантиметров 10 длиной), так и материалом, из которого они изготовлены (деревянные и металлические). Суть настройки — следить за состоянием этих труб, чтобы они не были ни сжаты, ни расширены, чтобы звук не искажался.В идеале, настройщик обязан не только осматривать орган перед каждым концертом, но и присутствовать на нем лично — на случай какой-то экстренной ситуации.
— Ну и в завершение: каковы твои дальнейшие творческие планы как органистки?
— Прежде всего, я планирую и дальше играть на органе. Я это делаю не потому, что умею, а так как уже не представляю свою жизнь без этого инструмента.
Но, если честно, на какое-то время хотелось бы свести к минимуму концертную деятельность. Есть желание и потребность глубже изучить профессиональную литературу, особенно старинные трактаты, может быть, продолжить образование в аспирантуре и магистратуре. Почему? Пока хватает «белых пятен» и в моих навыках, и в моих знаниях, их надо совершенствовать и совершенствовать.
Самое главное — это продолжать играть дальше. Когда после концерта зрители благодарят меня, и я сама вижу, что услышанное буквально изменило их взгляд на мир, открыло им что-то новое или просто дало волю их чувствам, задело их сердца — тогда я понимаю, что нахожусь на своем месте, и это вдохновляет меня на новые выступления.
