Общероссийскую литературную премию «Национальный бестселлер-2016» получил документальный роман «Зимняя дорога» писателя Леонида Юзефовича, посвященный Якутскому восстанию — одному из малоизвестных, а скорее даже полузабытых эпизодов Гражданской войны.
Эта тема для автора не нова: отголоскам «второй русской Смуты» на восточных окраинах рухнувшей империи было посвящено первое крупное произведение Леонида Абрамовича «Самодержец пустыни» — об овеянном легендами бароне Романе Унгерне фон Штернберге, то ли воевавшем с коммунистами, то ли пытавшемся воссоздать империю Чингисхана. Но на этот раз в фокусе писателя две совершенно иные личности — белый генерал Анатолий Пепеляев и красный командир Иван Строд. А монгольскую пустыню сменила якутская тундра.
Схожие оттенки разных цветов
Белый генерал и красный командир… Что у них может быть общего? Первый попросту обязан восходить корнями чуть ли ни к Рюрику, быть истовым монархистом и носить вычурный мундир с эполетами. А красный командир априори не может не быть пролетарием, беспрекословным слугой большевистской партии и фанатичным почитателем идей Маркса и Ленина.
Однако, при тщательном рассмотрении личностей Пепеляева и Строда, Юзефович приходит к выводу, что оба этих образа, в данном случае, в общем-то несостоятельны. Выясняется, что общего у Анатолия Николаевича и Ивана Яковлевича было гораздо больше, чем того, что их разделяло: оба не гонялись за чинами, властью и богатствами. Оба были чужды страсти к насилию и жестоким расправам, и не лишены тяги к литературному творчеству. Оба при этом были, по сути, белыми воронами в своих лагерях: анархист Строд вступит в коммунистическую партию лишь в 1927 году, а убежденного республиканца и сибирского областника Пепеляева недоброжелатели-сослуживцы за глаза называли эсером.
Вообще, неизвестно, как бы сложилась судьба Анатолия Пепеляева не в сибирских войсках адмирала Александра Колчака, с их весьма демократичными порядками (шутка ли, получить звание генерала в 27 лет), а, скажем, на Белом Юге, где вопросам выслуги, происхождения и образования уделялось гораздо больше внимания. Да и анархист Строд вряд ли бы полюбился красным командармам, не партизань бы он в глубоком тылу врага большую часть войны.
Окружающие люди как раз-таки словно «оттеняют» обоих: ортодоксальные комиссары-большевики, полные решимости искоренить любую «контрреволюцию», беспринципные политиканы из белого стана, готовые пойти в услужение к кому угодно, преследуя, зачастую, сомнительные цели. Особенно колоритно и в то же время комично выглядит фигура «впавшего в Средневековье» генерала Михаила Дитерихса, носившего одежду XVII века и назвавшего свою армию — последнюю белую армию Гражданской войны в России — «Земской ратью».
Мороз и пламя
Юзефович в интервью подчеркивает: облик персонажей был восстановлен целиком и полностью на дошедших до нас архивных данных, в том числе, дневниковых записях и отзывах современников. Художественных домыслов здесь нет.
И вот героев сводят вместе события зимы 1923 года: против новой власти восстают коренные жители Якутии, доведенные до отчаяния попытками перековать свой неизменный в течение веков уклад жизни. Невиданное дело: даже для хранения оружия и занятия охотой теперь нужны разрешения надзорных органов, а верность как Православию, так и традиционным верованиям приравнивается к подрывной деятельности. Уже оказавшиеся в эмиграции бывшие белые военнослужащие во главе с Пепеляевым решают ухватиться за эту соломинку, видя в якутских событиях всполохи широкого народного антикоммунистического восстания, а красноармейцам необходимо как можно быстрее подавить мятеж.
Примечательно, что Пепеляеву было бы проще остаться в эмиграции, в китайском Харбине, где сложилась целая русская колония. Но он решил помочь мятежникам, даже сознавая мизерные шансы на успех. Строду же было сподручнее усмирять якутов огнем и мечом; будущий маршал Тухачевский в аналогичной ситуации — при подавлении Тамбовского восстания — не брезговал и применением отравляющих газов. Но командир-анархист предпочитал насилию переговоры, поиск компромисса и переубеждение противников.
И вот развязка: у каждого горстка верных людей. Вокруг — незнакомая, и очень специфическая земля. Бескрайний океан тундры. Мороз. Минимум всего необходимого — оружия, боеприпасов, еды, медикаментов — даже для просто выживания в суровых условиях, не то что для ведения войны. Победа красных здесь значит не так уж и много. Но Строд все-таки оказывается сильнее и вынуждает оппонента сдаться.
Один конец для двух путей
Разные противоборствующие лагеря — и такие похожие люди! На примере этих двух идеалистов, людей чести и долга, сполна осознаешь всю гибельность гражданской войны по умолчанию — войны без победителей, где что-то безвозвратно теряет каждый из участников.
«Меня интересует не собственно Белое движение, а Гражданская война как национальная трагедия. По Гегелю, трагедия — борьба не добра со злом, не правды с неправдой, а двух сил, каждая из которых обладает частью правды, но видит эту часть как целое <…>. Когда правы оба и противоречие неразрешимо, это и есть трагедия», — подчеркивает сам автор.
И совершенно неслучайным выглядит тот факт, что и сражавшегося против советской власти Пепеляева, и боровшегося за эту власть Строда та самая зимняя дорога в итоге приведет, в конечном счете, в горнило сталинских репрессий. Живые герои и идеалисты, белые или красные, не нужны тиранической власти, какого бы цвета она ни была.
«Я не партийный. Даже не знаю, правый или левый. Я хочу добра и счастья народу, хочу, чтобы русский народ был добрый, мирный, но сильный и могучий народ. Я верю в Бога. Верю в призвание России. Верю в святых, святыни и угодников <…>. Меня гнетут неправда, ложь и неравенство. Хочется встать на защиту слабых и угнетенных», — писал о своих незамысловатых, но трогающих душу взглядах сам генерал Пепеляев.
Они оба нужны нам с вами — их потомкам. «Зимняя дорога» не оправдывает и не обличает, но напоминает нам о двух незаурядных людях. Строд и Пепеляев, быть может, не одержали великих побед и не вписали свое имя золотыми буквами на страницы истории, но они сохранили верность своим принципам и идеалам — а разве может быть иная подлинная победа в войне, где кого-то и что-то безвозвратно потерял каждый?..
