Я люблю ходить по музеям. И годы работы в музейном деле эту любовь не притупили, а только усилили. Причём я особенно люблю посещать музеи не в качестве гостя и коллеги (это отдельная история), а в качестве простого посетителя, чтобы увидеть его обыденную атмосферу, прослушать рассказ экскурсовода, обращённый к простому человеку и не содержащий фраз «Ну что я вам рассказываю — вы и так всё знаете». В любом музее мне дорога цельная картина, а она складывается только на 50% из экспозиции. Остальные 50% — это впечатления от экскурсовода, смотрителей, кассира, ассортимента продажи сувениров, освещения, табличек и многого другого. И экскурсия по музею, если уж я оказался на экскурсии, мне дорога́ как цельная картина, написанная мастером (каждый экскурсовод — художник, а каждый хороший экскурсовод — талантливый художник).
И если я прихожу в музей — я не знаю ничего. Я молчу и слушаю всё, что мне хотят сказать. И пытаюсь спрашивать, хотя вопросы далеко сразу возникают в голове. Опыт работы доказал мне простую истину — никто не знает музея лучше самого музейщика. Специалист по творчеству Репина, попав впервые в «Пенаты», не сможет о них рассказать, а музейщик, который здесь работает, пусть без искусствоведческого образования, проведёт вам замечательную экскурсию.
Музейное дело — это искусство, причём синтетическое, как театр или кино, и включающее бесчисленное количество аспектов, равно компетентным в которых одному человеку быть невозможно. Музей создаётся трудом многих поколений раньше и сейчас и воспринять его полностью, наверно, не за раз, не за три даже, невозможно. Воспринять Эрмитаж или Третьяковку адекватно вряд ли можно, не взаимодействуя с ними несколько лет подряд минимум.
Так получилось, что мне удалось составить неплохое представление о музеях некоторых городов, причём далеко не каждый из них широко известен. В понравившийся музей я стараюсь попасть вторично, а лучше не меньше трёх раз, только тогда я могу успокаивающе сказать себе: «Ну, в общем, я теперь в целом представляю, что это за место» (степень уверенности именно такая).
Впечатлений накопилась масса и я бы хотел ими поделиться. Собрать их вместе очень сложно, потому что в мире можно найти два очень похожих магазина или парка, даже квартиры, но каждый музей — индивидуален. Поэтому я просто начну с самого свежего впечатления.
В августе благодаря проекту «Время веры», я в составе группы побывал на экскурсии, посвящённой святителю Луке. И вот в начале этой экскурсии мы попали в удивительное место — музей истории медицины в краевой больнице.
Это был начальный пункт нашей экскурсии, остановились здесь ненадолго, но музей меня поразил. До этого я никогда не был в медицинском музее (поэтому отметил для себя, что некоторые экспонаты я помню или действующими или хотя бы стоящими в медицинских кабинетах). Экскурсовод Любовь Михайловна кратко рассказала о святителе Луке и успела лишь обозначить основные вехи истории музея. С тех пор мне хотелось ещё раз посетить это место, но уже без спешки и прослушать экскурсию только по этому музею.
«Центр путешественников» предоставил мне такую возможность (спасибо Елене Бершадской), и сегодня я там побывал. Если спросить себя, что меня так впечатлило в этом месте — скажу: цельность.
Здесь всё работает на музей. Старое здание (построенный в 1939 г. хирургический корпус — самый первый из корпусов нынешней краевой больницы) — это классическая советская больница. Но когда идёшь по лестнице, видишь на стенах картины, полные жизни — сочные пейзажные и анималистические работы. Эти зверушки и птицы, деревья и цветы как-то уравновешивают тот негатив, который невольно появляется в душе при входе в больницу.
Когда открывается дверь (внешне не отличающаяся от обычных кабинетных дверей) ты не сразу понимаешь, куда ты попал. Холл музея — это мир стекла. Грандиозная стеклянная композиция включает зеркальный крест на потолке, переходящий в зеркальную колонну по центру, вокруг неё в витринах медицинские экспонаты, связанные с конкретными медицинскими работниками. Вокруг стоит восемь стульев, на спинках которых изображения медиков — членов Общества врачей Енисейской губернии. Тут и Можаров (лечивший Касьянова), и Рачковский (чья жена позировала Сурикову для картины «Взятие снежного городка» и портрета «Сибирская красавица»), и Коновалов, и другие известные врачи рубежа XIX–XX вв. И над всем этим стеклянные колбы со вставленными в них стеклянными ветками и листьями (Любовь Михайловна рассказывала, что раньше здесь была стеклянная коллекция образцов флоры края, дошло до наших дней далеко не всё, ведь стекло — хрупкий материал).
После холла посетители попадают в гостиную — бывшую малую операционную. Сейчас здесь столы, стулья, мягкие диваны, на стенах картины, в из огромного окна (во всю стену) открывается замечательный вид. Это место, где посетителей готовят к тому, что они увидят дальше. Они уже поражены роскошью музея, но ещё, конечно, не готовы к его специфическим экспонатам.
В обстановке уютной и роскошной гостиной (чего только стоит фортепиано столетней давности и стоящее на нём грандиозное чучело глухаря) Любовь Михайловна стала рассказывать об истории музея и замечательных врачах, вскользь касаясь значимых медицинских проблем. Прямая операция на сердце под местной анестезией и операции в условиях войны без анестезии вообще — это сильные впечатления, которые теперь прочно ассоциируются с серединой ХХ века.
Далее нас провели в бывшую большую операционную, здесь в годы Великой Отечественной войны оперировал Лука Войно-Ясенецкий. После рассказа об этом великом хирурге-епископе Любовь Михайловна показала нам экспонаты: хирургический набор начала XIX в., бормашину с ручным приводом (да, один крутил ручку, а другой работал бормашиной!), гастроскоп (как такой глотали — представить не могу). Затем нас повели в следующую комнату, где показали аппарат искусственного кровообращения, детскую барокамеру, операционный стол 60-х гг. и страшное (а по другому не назовёшь) кресло для проверки работы вестибулярного аппарата.
Следующая комната была посвящена медсёстрам. Здесь прозвучала фраза «Накрыт стол», когда Любовь Михайловна показывала разложенные хирургические инструменты, включая пилку, которую использовали при ампутации (кость пилить). Многие экспонаты явно напоминали «пытошную» (чего стоило одно лор-кресло). Но что же делать, когда надо спасать человека? Любовь Михайловна не говорила красивых фраз о спасении человеческой жизни, она просто показала кучку предметов в эмалированной посудине: канцелярская кнопка, игла шприца, кусок лезвия ножа длиной с фалангу пальца.
— Это всё нам передали врачи, которые доставали их из..
— Желудка! — чуть не хором сказали мы.
— Нет, не из желудка, а из лёгких.
Я же предупреждал, музей не для слабонервных, хотя ни заспиртованных организмов, ни отрезанных частей тела, ни страшных фотографий нет и в помине. Музей заставляет работать человеческое воображение, а оно у нас работает будь здоров.
Предметы, которые доставали из желудка, нам тоже показали. Пятирублёвые монеты, части зубных мостов. Нас позабавила свистящая часть от игрушки, проглоченная, как нам рассказали, тридцатилетним мужчиной. Зачем он это сделал? Он врачам не рассказал. Спасибо Любови Михайловне за эту историю, а то мы уже были под сильным впечатлением.
На этой более смешной, чем печальной (вспомните, что извлекали из лёгких) истории основная часть экскурсии была закончена. Елена Бершадская от всей группы поздравила Любовь Михайловну с международным днём врача, мы оставили записи в книге отзывов и вышли на улицу.
Обычно после посещения какого-нибудь места задают вопросы в стиле: «Ну, что вы узнали/запомнили/поняли?». Думаю, после такого музея этого делать не нужно. И теперь только вспомнишь музей, эти рассказы о хирургах и ужасающего виды инструменты, — думаешь, что же за люди могут делать ЭТО, посвятить свою жизнь ТАКОЙ работе?
Заставить думать и заставить ценить — главная задача музея. И музей истории медицины эту задачу выполнил.
Спасибо Иван Алексеевич. Была, учась в институте. Давно. Хочется снова после Вашего повествования. Очень интересно пишите и Музейщик Вы замечательный!!!!!
Вам спасибо за отзыв! Рад, что Вам понравилось и что возникло желание этот музей посетить!