Давно уже я слышал о проекте «Гуманитарный лекторий. История мировых цивилизаций», который реализуется преподавателями Педагогического университета в Краевой библиотеке. Видел в программе интересные темы, знакомых лекторов, но поскольку по традиции работники культуры сами на культурные мероприятия ходят мало (им, к сожалению, не до того, чтобы ходить — они их делают), то и я выделить время долго не мог. И вот вчера я все-таки вырвался и прослушал лекцию кандидата исторических наук А.Г. Канаева «Средневековая трапеза».
История повседневности — одно из перспективных направлений современной исторической науки. Кажется, об этом скоро будут знать уже все. Главное ее достоинство — она интересна, проста для восприятия и неожиданна по содержанию. И именно история повседневности дает возможность полюбить и, главное, понять большую историю.
Время лекции пролетело до ужаса быстро, у небольшой аудитории появилось большое количество вопросов, а это верный признак того, что тема зацепила. После 40 минут лекции не менее 20 минут ушло на вопросы аудитории.
Чем же так зацепил рассказ о средневековой трапезе? Принятие пищи — процесс всем понятный и отработанный до мелочей, его устроенности почти не замечаешь. Тем сильнее удар по сознанию, когда рассказывают, что наш привычный порядок питания не является догмой вне времени и пространства, а тысячу лет назад все было устроено по совершенно другим правилам и это было разумно. Далее я постараюсь изложить некоторые выводы, которые я сделал из лекции
Первый постулат средневековой системы питания — практичность. Питание необходимо для того, чтобы человек мог работать. Поэтому ели два раз в день — рано утром (завтрак) и после полудня (обед). Поскольку вечером не работали, по замечанию лектора, то и есть было незачем.
Кроме того, средневековый человек справедливо считал излишним загромождать свое жилище крупногабаритной мебелью, поэтому цельных столов до времен Ренессанса не существовало даже в богатых домах. К моменту трапезы на бочонки или иные приспособления клали доски и накрывали их скатертью (которую во время еды использовали и как полотенце, и как салфетку все едоки). После еды стол разбирался (или использовался в качестве кровати). Посуда была дешевая, из глины или дерева, металлическая посуда была роскошью.
Второй постулат — коллективность акта приема пищи. Ела вся семья за общим столом вместе. Уединение за едой считалось делом порочным. Разумеется прием пищи (особенно пир) был и актом социальным, одной из главных форм общения высших сословий.
Коллективность проявлялась и в системе существовавшей посуды. Главным ее видом, как подчеркнул лектор, было блюдо. Плоское для основной массы кушаний и углубленное — для супов. Индивидуальных тарелок не было. Вместо них каждый едок получал большой ломоть хлеба (известный как траншуар), на который и накладывал себе нужное количество кушанья. В богатых домах по окончании трапезы траншуар не съедался, а отдавался бедным либо слугам.
Единственными предметами индивидуального пользования за средневековой трапезой были ложка (не овальная, а круглая, для пользования которой требовалось широко открыть рот) и кубок.
Появление вилки впервые зафиксировано в XI в. в Италии за столом венецианского дожа. Первые вилки были двузубыми и использовались они (как и современные двузубые вилки) прежде всего на кухне. Долгое время вилка оставалась предметом роскоши. При подробном описании имущества одной французской вдовствующей королевы была указана одна-единственная вилка. Император Священной Римской империи германской нации Карл V обеспечен был несколько лучше и имел пять вилок. Кстати, католическая Церковь негативно относилась к вилкам, видя в них сходство с трезубцем дьявола, и в монастырях вилки за трапезой не использовались до XVIII столетия.
Соль была продуктом дорогим, поэтому и солонка на столе всегда занимала почетное место. Солонки в богатых домах обильно украшались. Известен шедевр Бенвенуто Челлини — солонка, изготовленная для Франциска I.
Блюда за богатыми столами подавали не по одному, а комплексами (переменами). В одной перемене были и супы, и горячие блюда, и закуски. Богатый пир мог включать пять — шесть перемен и длиться полтора — два часа. Блюда были накрыты полотенцами, чтобы они не остыли, пока доберутся с кухни до стола (а также, на мой взгляд, чтобы у несущего их слуги не было возможности откусить кусочек). Остатки от кушаний после пиров собирались в особые сосуды цедилки и отдавались бедным.
За короткое время, как признался лектор, можно было рассказать только самое основное об устройстве средневековой трапезы. В этом конспекте, конечно, информации еще меньше, однако вынесенное впечатление для меня останется замечательным. Спасибо лектору и организаторам!
