17 апреля (29 апреля по новому стилю) 1881 года в Красноярске на улице Воскресенской (ныне — проспект Мира) по неустановленной причине вспыхнул один из сараев. Рядовое, в общем-то, происшествие послужило прологом к одной из наиболее разрушительных катастроф за всю почти четырехсотлетнюю историю города.
Невероятный по силе ветер, перешедший в настоящую бурю, превратил локальное возгорание в пожар колоссальных масштабов. За считанные минуты пламя охватило целые кварталы совсем небольшого тогда города; он еще не успел вырасти за границы современных Центрального и Железнодорожного районов.
Сибирские города, где в XIX веке каменных домов по-прежнему было еще не так много, часто страдали от пожаров. Еще в 1856 году в Красноярске создали полицейскую пожарную часть, которая уже успела приобрести успешный опыт борьбы с пламенем. Но в этот раз союз двух стихий — огня и бури — не оставил первым красноярским огнеборцам никаких шансов. Немаловажным фактором, осложнившим тушение возгораний, стал и лед, которым была щедро усеяна набережная Енисея — из-за него черпать воду из реки было невозможно. Быстрое оповещение о катастрофе традиционным способом (колокольным набатом) позволило спасти жизни большинства горожан, однако около десяти красноярцев в тот день от огня скрыться, к сожалению, не успели.
Спасением стала лишь другая природная сила: дождь, который пошел в ночь на 18 апреля (30 апреля по новому стилю). К тому времени успели почти полностью выгореть несколько городских улиц: Воскресенская, Узенькая (ныне — Карла Маркса), Больше-Качинская (ныне — Марковского), Песочная (ныне — Урицкого), Больничный переулок (ныне — улица Вейнбаума) и другие. Стихия уничтожила женскую и мужскую гимназии, приют, окружной суд, банк (хранившиеся средства успели эвакуировать), контрольную палату, губернское правление, полицейское управление, множество магазинов и других зданий, деревянных и каменных, — в общей сложности, около 450.
Общий ущерб, нанесенный Красноярску, был оценен чиновниками в колоссальную по тем временам сумму — 4 000 000 рублей, что, в пересчете на современный курс российской валюты составило бы не менее 8 миллиардов.
Нетронутыми остались лишь окраинные рабочие слободы, где стоимость жилья моментально выросла в 2-3 раза. Но нельзя сказать, что жертвы пожара столкнулись исключительно с людской черствостью и равнодушием. Уже через неделю после трагедии под председательством епископа Енисейского и Красноярского Антония (Николаевского), чье бессребреничество, великодушие и справедливость были известны всем современникам, началась работа Комитета по оказанию помощи погорельцам. В кратчайшие сроки владыке Антонию удалось собрать почти 12 000 рублей (примерно 24 миллиона в пересчете на нынешние деньги). Жертвовали и те немногие состоятельные горожане, богатства которых не поглотил огонь, и жители других сибирских городов, от Томска и до Иркутска. Свой вклад в помощь красноярцам внес и молодой император Александр III вместе со своей супругой.
Благодаря настойчивости и принципиальности тогдашнего Управляющего Енисейской (будущей Красноярской) епархией, собранные средства были разделены между погорельцами в соответствии с понесенным уроном и уровнем достатка, и без учета их конфессиональной принадлежности. «Если погорельцы удовлетворены более или менее справедливо, то, после Бога, они должны благодарить владыку Антония», — писал один из современников.
Стараниями губернских и городских властей были устроены бесплатная столовая, проводились раздачи хлеба и его продажи по заниженным ценам.
Тем не менее, нашему городу был нанесен ужасный удар, от которого он смог полностью оправиться лишь к ближе началу нового века.
