В эфире «Радио России. Красноярск» (94.5 FM) 29 марта вышел новый совместный с «Касьяновским домом» выпуск передачи «Летопись Красноярского края». Ведущий программы Дмитрий Васянович и научный сотрудник «Касьяновского дома» Юрий Пасхальский рассказали о том, как возрождалась духовная жизнь на территории края в годы Перестройки.
ДВ: У микрофона Дмитрий Васянович. Дорогие друзья, часто мы не замечаем, как становимся частью истории. Казалось: проживаем обыденную жизнь, наблюдаем за процессами в обществе как бы со стороны. Но вот, стремительно пробегают годы, и уже наш привычный быт становится предметом исследования историков.
Тема сегодняшней программы — это время возрождения духовной жизни в нашей стране, летопись которой мы ведём от празднования тысячелетия Крещения Руси в 1988 году. Программа выходит совместно с музейно-просветительским центром духовной культуры «Касьяновский дом», сотрудники которого сегодня осуществляют проект с названием, очень созвучным нашей программе: «Летопись возрождения». В его рамках запланированы съёмки пятнадцати документальных фильмов об истории восстановления храмов и об изменениях в обществе в целом.
И сегодня мы перенесёмся в недалёкое прошлое, которое во многом стало переломным — это годы Перестройки в нашей стране. А сопровождает нас в этом путешествии научный сотрудник «Касьяновского дома» Юрий Пасхальский.
ЮП: После 88-го года, и, особенно, с крахом Советского Союза, начинается более осмысленное вхождение Церкви в жизнь красноярского общества с одной стороны, и, с другой стороны, в церковную жизнь тоже вливается совершенно новый поток, прежде всего — красноярская интеллигенция, потому что для работников культуры многие годы Церковь была местом закрытым.
Конечно, мы знаем, что в Покровском соборе некогда была картинная галерея, но это было как раз нечто не богослужебное. Прежде всего, если говорить о церковном возрождении, оно стало возможно благодаря огромному количеству интеллигенции, которая принесла в церковную жизнь культуру. Как раз на этом мы остановим особое внимание.
Если мы берём время Перестройки, мы видим, как на первый план выходят социальные темы. То, что когда-то казалось немыслимым, в частности — критика государства или партии, общественных процессов — становится чем-то повседневным. С другой стороны, мы видим, как вместе с повседневным переосмыслением своего советского прошлого идёт возвращение к «духовным корням».
Тогда, конечно, мало кто понимал, что вообще из себя представляют эти «духовные корни», так как литературы практически не было. Получить книги религиозного содержания было фактически невозможно, и сплошь и рядом случалось, что люди узнавали о вере через атеистические книги, направленные на критику Церкви.
ДВ: Не могу не согласиться с нашим экспертом. Я вспоминаю, как и я сам в эти годы черпал знания о Церкви и духовной жизни из небольшой книжицы под названием «Словарь атеиста», как бы это парадоксально не звучало. Но если закрыть глаза на некоторые негативные моменты, которых, к слову, там было не так уж и много, то вполне понятным языком здесь давались объяснения церковной истории, описывались библейские события, разъяснялись термины. Таким образом, именно «Словарь атеиста» стал для меня первым проводником в мир Православия. Об этом говорит и наш эксперт: книги, направленные, казалось бы, на критику Церкви, оказались источником знаний иного характера для людей в эпоху Перестройки.
ЮП: Мы видим, как постепенно от жёсткой критики Церкви, которую мы могли встретить в том же 86-ом году, мы приходим к смягчению позиции государства. Здесь, конечно, нет ещё мыслей о какой-то солидарности с Церковью, но, тем не менее, уже говорится о том, что Русская Православная Церковь внесла определённый вклад в историю нашей Родины. Притом, читателю должно было быть ясно, что от материализма советская идеология никогда не отступит.
В конечном итоге, Перестройка заканчивается совершеннейшим хаосом, и это мы можем проследить даже на экранах телевидения того времени. С одной стороны, нам рассказывают о светлом коммунистическом будущем, которое мы когда-нибудь построим, а с другой стороны — Чумак и Кашпировский заряжают воду.
В первых сериях для нас особенно важно было показать те изменения, которые происходили в советском искусстве. Как, постепенно, художники, поэты и писатели отходили от соцреализма и погружались каждый в своё направление.
Сейчас часто, в том числе и люди совсем молодого поколения, представляя себе позднесоветский быт, могут представлять себе какие-то красочные картины скорее из шестидесятых, и как раз в таком вот соцреалистическом виде. На деле мы, сталкиваясь с произведениями того времени, видим нечто совершенно другое — то, что позже было названо «русской чернухой».
Если говорить, например, о произведении Виктора Астафьева «Людочка», которое вышло в 87-ом году, в разгар Перестройки, мы видим там образы «бытового кошмара»: с пьянством, насилием и совершенным отсутствием веры во что-либо. Это образ мира без будущего.
Для нас очень важно попытаться беспристрастно посмотреть на быт и на жизнь того времени, этот духовный образ позднесоветского человека. Здесь, конечно, нам помогают деятели культуры, причём люди, зачастую диаметрально противоположных взглядов, потому что далеко не все думали, что советский строй пришёл к своему концу и упадку. Многие видели всё-таки идеальный, пусть в прошлом, мир, который нужно было восстановить, в том числе — через Перестройку, потому что в неё тогда верили все.
ДВ: В 1985 году Крайком КПСС поставил перед местной прессой задачу усилить антицерковную пропаганду. Цитирую постановление: «В краевой печати очень мало публикаций, посвящённых критике современной идеологии Православия. В связи с тысячелетием Крещения Руси церковники всячески подчёркивают особую роль Сибири в духовном развитии Православия, русского народа; раздаются призывы к миссионерству и открытию монастырей».
Однако, уже ближе к празднованию, в прессе появляются статьи с положительной оценкой грядущего события — рассказывает Юрий Пасхальский.
ЮП: Может быть, главное событие, которое произошло в то время — это празднование тысячелетия Крещения Руси в 1988 году. В это время из совершенно разных соображений происходит постепенное «потепление» в отношении государства к Церкви. И уже в преддверии юбилея 1988 года в крае начинают появляться новые православные общины, что совсем недавно было немыслимо. При этом уполномоченный по делам религии — это человек, который следил за религиозным состоянием Красноярского края в целом — постепенно начинает относиться к верующим более лояльно. И уже даже после празднования тысячелетия Крещения Руси, верующие всё ещё не могли представить, что вскоре будет восстановлена Красноярская епархия, потому что последнего епископа на берегах Енисея видели ещё в сороковые годы, и о существовании какого-то церковного объединения все, в общем-то, и забыли, ведь в Красноярске было всего два храма, и оба — на кладбище.
Но подлинным началом новой церковной жизни в Красноярском крае, конечно, стал 1990 год, когда была воссоздана Красноярская епархия.
Для нас цикл «Летопись возрождения», реализуемый при поддержке международного грантового конкурса «Православная инициатива 2019–2020» — это попытка проследить духовные поиски жителей нашего региона за последние 30 лет, и может быть, понять — к чему мы пришли сегодня. Потому что термин «возрождение», который до сих пор часто используется у нас в Церкви, возможно, уже не является актуальным. Некоторые говорят, что возрождение длилось лишь до двухтысячного года, а сейчас уже период становления Церкви, и в целом становления нового самосознания нашего народа. Так ли это, или есть другие ответы на этот вопрос — мы попробуем разобраться вместе с нашими зрителями.
ДВ: Наша программа подошла к концу, но мы не закрываем на этом совместный цикл радиопередач о проекте «Летопись возрождения» и обязательно ещё встретимся с сотрудниками «Касьяновского дома», чтобы полистать страницы нашей с вами общей истории.
