Икона — быть может, самое очевидное и визуально доступное свидетельство о православной вере. Иконы — большие и малые, Спасителя и Божией Матери, отдельных святых, соборные или посвященные праздничным сюжетам — хорошо известны даже далеким от Церкви людям.
Но и далеко не каждый воцерковленный человек знает: а как созидаются иконы? Почему мастера веками пишут их именно в соответствии со строгим каноном? И как поступают в тех ситуациях, когда святой только сравнительно недавно прославлен Церковью в лике святых?
Ответы на эти и многие другие вопросы корреспондент «Касьяновского дома» искал в общении с известным красноярским иконописцем Иваном Хоробровым и художниками его мастерской.
— Здравствуйте! Может быть, начнем наш разговор с рассказа об этой иконе, над которой ведете работу сейчас — Собора святых Красноярской митрополии?
— Про эту икону говорить можно долго, это один из наших самых серьезных и ответственных заказов. Пишем ее мы для Успенского мужского монастыря. Сам рисунок и общую композицию благословлял не только наместник обители — игумен Иннокентий (Нилов), но лично Митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон.
Сейчас, как вы видите, мы уже наносим краску и позолоту на будущую икону. Как долго продлится эта работа? Сказать очень трудно. Даже на написание скромных по размеру ликов одного святого в среднем у нас уходит не меньше месяца — ведь каждая деталь, каждая линия является плодом кропотливого и тщательно обдуманного труда.
Конечно, такие сложные — и по композиции, и по рисунку, и по количеству запечатленных святых иконы — требуют больше внимания. Какие у нас еще были сложности в работе над ней? Прежде всего, это недостаток информации о том, как выглядели Божии угодники, прославившиеся на нашей земле: не осталось ни фотографий, ни изображений, ни иных описаний 6 из 16 святых Красноярской митрополии! Поэтому мы были вынуждены поместить их позади остальных: так чтобы видны были только нимбы.
Но и написать лики остальных десяти святых тоже не всегда было просто. Вот, например, мученик Петр (Игнатов; +1941) — до наших дней только дошла одна его фотография, где он запечатлен еще совсем молодым, во время службы в Красной армии. Понятное дело, что в норильские лагеря он попал в более зрелом возрасте, выглядел совсем по-другому. Но все равно пришлось изображать именно на основе этой фотокарточки.
Вообще, за прошедшее время в иконописи уже сложился определенный канон подобных соборных изображений. Но мы нашли способ сделать его ярче для красноярцев: вместо «абстрактного» храма посередине иконы мы поместили наши исторический кафедральный собор Рождества Пресвятой Богородицы, который, надеемся, скоро вновь появится в нашем городе.
— Не будет преувеличением, наверное, сказать о том, что всё в иконописи подчинено строгим канонам…
— Безусловно, что это так. И прежде всего речь идет о процессе собственно создания будущей иконы. Далеко не на всяком дереве можно написать лик святого: например, дубовая доска со временем трескается, поэтому нам она совершенно не подойдет.
Лучшим деревом с точки зрения иконописца является липа, а из того, что растет у нас в Сибири, — наверное, сосна. Можно ли писать икону не на дереве? Каноны мастерства этого не поощряют, хотя сейчас, конечно, в обилии представлены и керамические, и бумажные, и вышитые изображения святых, но всё-таки это не совсем то.
При создании иконы недопустимы любые синтетические материалы. Грунтуем мы деревянные заготовки только левкасом — мелом, размешанным на животном или рыбьем клею с добавлением льняного масла. Позолоту приклеиваем полиментом — тоже сложной смесью, главный компонент которого — особый сорт глины, называемый армянским.
Много ли сусального золота нужно на икону? Как ни странно, очень мало. У нас даже был случай, когда кусочек золота, подготовленный для создания одного лика святого, буквально унесла вместе с собой случайно залетевшая в мастерскую муха. Мы еще тогда смеялись, что была та самая сказочная Муха-Цокотуха, Позолоченное Брюхо.
— Но все-таки: а как мастер должен поступать при написании иконы новомученика? Или в отношении их тоже сформировался особый канон?
— Чтобы ответить на этот вопрос нужно помнить, что икона — это не художественная картина. Мы не делимся своим взглядом на мир, как светские живописцы, мы создаем образ для молитвы — потому нам и не столь важен даже принцип реалистичности. Поэтому для иконописцев так важен опыт предшественников; более того, древним мастерам даже приписывают такие слова: «Писать иконы — все равно что переписывать Евангелие».
Совсем недавно мы завершили работу над иконой священномученика Димитрия Апанского (Неровецкого; +1919) для вашего музейно-просветительского центра. Главный хранитель «Касьяновского дома» Геннадий Малашин предоставил нам подспорье в виде прижизненной фотографии святого, но, всё-таки, больше я в своей работе опирался на традицию изображения святителя Николая Чудотворца.
К слову, святитель Николай — очень почитаемый святой, и традиций изображения его тоже очень много. Но согласитесь: по каким-то неуловимым чертам и линиям мы всегда понимаем — вот он, Чудотворец! И в этом есть суть иконописи — в видимом изображении святости.
Да, порой мы вынуждены быть осторожны с деталями. Самый простой пример — это очки. Даже если доподлинно известно, что тот или иной Божий угодник носил очки (как, например, святитель Лука (Войно-Ясенецкий)), то на иконах их прорисовывать не принято, поскольку этот предмет может отвлечь и помешать молитвенному чувству.
— Часто ли вам заказывают иконы новомучеников? И вообще, какие святые — самые «востребованные»?
— К теме новомучеников Русской Церкви сейчас действительно наблюдается большой интерес как у духовенства, так и мирян. Так, перед работой над иконой Димитрия Апанского мы написали лик священномученика Амфилохия (Скворцова), архиепископа Красноярского (+1938), для освященного в его честь храма в Назаровском районе. Изображения красноярских святых вы можете увидеть и на стенах тех храмов, которые расписывали наши мастера — Иоанно-Предтеченском или в честь иконы Божией Матери «Всецарица» в Красноярске.
А так трудно сказать, иконы каких святых люди хотят больше всего. На севере нашего края, в Норильской епархии, верующие, например, особо чтят Василия Мангазейского, уже не одну его икону для верующих Заполярья написали. Есть и те, которых чтят все православные — тот же Николай Чудотворец…
Вообще, мы стараемся писать, в первую очередь, для храмов, хотя и частные заказы тоже принимаем.
— Ну а чем лично для вас, Иван Петрович, как для руководителя и создателя мастерской, является икона?
— Сегодня Церковь молитвенно вспоминает Феодора Студита. Это особый святой — вместе с Иоанном Дамаскиным он боролся против иконоборцев, объяснял и утверждал правильность почитания икон.
В Православии очень много зиждется на чувстве прекрасного: это и храмовая архитектура, и клиросное пение… Но ни то и ни другое — не догматы Церкви, принятые на Вселенском соборе. А догмат об иконопочитании, как вы знаете, был утвержден именно на последнем из их числа.
Это — не случайность. Испокон веков икона служила лучшим доказательством бытия Бога. Известный русский философ священник Павел Флоренский сказал: «Если есть „Троица“ Рублева — значит, есть Бог». Это не просто красивые слова, я лично знаю людей, которые пришли к вере, именно когда увидели эту икону.
Вы представляете? Сколько веков и сил понадобилось Церкви чтобы прийти к этому догмату, принять его и осознать, а тут один взгляд — и человек уже всё понимает! Поэтому и я, и мои товарищи очень рады, что служим Богу таким образом: раскрывая окружающим красоту незримого духовного мира понятным людям образом.
