Ногина Ольга Эдуардовна, педагог дополнительного образования Кедрового кадетского корпуса
Проблема единства российского гражданского общества в связи с современной геополитической обстановкой особенно актуальна. Значительная роль в сплочении людей принадлежит религии, которая в настоящее время оказывает огромное влияние на политические процессы и межнациональные отношения. Россия в сегодняшней ситуации кризиса нравственных ориентиров на европейском пространстве выступает гарантом традиционных христианских ценностей.
Сибирь как регион, отличающийся значительными природными ресурсами, представляет политический и экономический интерес у многих ведущих стран мира, и это делает наиболее актуальной здесь проблему защиты от деструктивного влияния различных идеологических инноваций для укрепления единства российского общества. На сибирской территории Русская Православная Церковь изначально выполняла интегративную функцию, содействовавшую укреплению государственной власти и формированию единой русской культуры, препятствуя идее сепаратизма и способствуя воспитанию у сибиряков общероссийского самосознания.
Объединяющая функция православной культуры выражается в мистическом единении приступающих к Церковным Таинствам, в молитвенном подвиге не только за себя, но и за других, в таких культурных механизмах, как православные праздники, православное искусство, духовное просвещение, духовное подвижничество, в общем аксиологическом пространстве, в котором православные принципы отношения к окружающим людям вне их конфессиональных, этнических, сословных, гендерных и других различий способствуют социальному единству. По словам Н.В. Гоголя, «христианская религия соединяет людей во „внутренних законах”, с которыми человек может ужиться во всяком обществе, а именно — в любви ко всем людям и прощении обид» [3, С. 383].
Присоединение Сибири рассматривалось в качестве праведного и святого дела. Само деяние дружины Ермака воспринималось не только как подвиг воинский, но и духовный, нравственный — очищение сибирской земли от «богомерзских капищ» [5, С. 120]. Знаменитая «История Сибирская» С. Ремезова (XVII) также делает акцент на проявлении особой божественной воли, способствующей продвижению русских казаков в Сибирь и прославляющей их подвиг как христианский.
Правительство рассматривало Православие как один из инструментов, с помощью которого Сибирь можно было сделать русской и закрепить этот край в составе России. Русские поселенцы не мыслили своего существования без православия, так как оно организовывало и направляло общественный быт, формировало культурную среду и духовную культуру, служило фактором национальной идентичности. Для коренного населения Восточной Сибири знакомство с новой религией являлось вхождением в орбиту российской государственности с возможностью адаптироваться к новым условиям. Для духовенства распространение православия означало установление своего влияния на новой территории, укрепление экономических позиций и возможность развертывания миссионерской деятельности. Таким образом, распространение православия соответствовало интересам церкви, общества и государства.
Первая архиерейская кафедра в Сибири была учреждена в 1620 году в Тобольске, и в ее юрисдикцию вошла вся азиатская часть страны, включая Восточную Сибирь. Примечательно, что кафедра этой обширной епархии сразу же получила почетный статус архиерейской, что свидетельствует об особом внимании светских и церковных властей к вопросу освоения вновь присоединенных восточных земель и их христианского просвещения. На сегодняшний день ранее обширная епархия Красноярского края поделена на несколько, и в Красноярске определена митрополичья кафедра для более внимательного окормления жителей региона.
Основным носителем православной культуры является духовенство, которое призвано организовывать богослужения, содействовать религиозному общению, духовно-нравственному воспитанию, преподавать в церковно-приходских школах, бороться с раскольниками, миссионерствовать. В условиях Восточной Сибири исторически всегда было сложно подобрать квалифицированных священнослужителей. Один из тобольских митрополитов XVII века сообщал в Москву: «…ставить в попы некого, потому что в Сибири, государь, люди все ссыльные и в попы ставиться охотников мало» [2, С. 186]. В настоящее время в Восточной Сибири остается проблема священнических кадров.
Однако часть духовных лиц пользовалась большим уважением населения. Из сотен таких подвижников церкви выделяются фигуры архиереев, роль которых, как наиболее влиятельных лиц епархии, всегда была высока. Первый иркутский епископ Иннокентий (Кульчицкий, 1727–1731, святитель — Прим. ред.) оставил о себе память как о человеке, многое сделавшем для исправления нравов и местного духовенства, и прихожан. Иннокентий Вениаминов, уроженец Иркутской губернии, приобрел мировую известность своей миссионерской деятельностью. Приходской священник из Иркутска, с 1853 по 1860 год он управлял в Якутске Камчатской епархией, а в конце жизни стал митрополитом Московским (святитель — Прим. ред.).
В XX веке выдающееся место в этом ряду принадлежит прославленному в лике святых ссыльному архиепископу и хирургу Луке (Войно-Ясенецкому), совершившему в Сибири духовный и гражданский подвиг, вызвавшись в годы Великой Отечественной войны оперировать раненых в ссылке. В 1943–1944 годах владыка Лука возглавлял не только епископскую кафедру в Красноярске, но и все госпитали края. Он читал лекции студентам медицинского института, писал научные труды, совершал богослужения в единственной действующей в то время в городе маленькой Никольской церкви, проповедовал, своим наставничеством и служением объединяя людей.
Нравственному совершенствованию сибиряков способствовали и другие подвижники благочестия, не имевшие духовного сана, как, например, местночтимый святой старец Даниил Делие (1784–1843). В Ачинске, где он жил длительное время, многие ходили к нему, в том числе и местные владыки, «иные лишь для того, чтобы взглянуть на него» [8, С. 10]. «Закоснелые грешники» плакали, раскаивались и открывали свои грехи под воздействием присутствия старца. Его предполагаемое захоронение в Енисейске является и поныне местом паломничества для православных людей.
Возведение часовен, храмов и монастырских комплексов в Сибири играло огромную роль в укреплении общероссийской идентичности сибиряков. Прихожане в XVII веке довольно часто прибегали к помощи государства при строительстве церкви, и эта помощь, как правило, была существенной. Строительство храма считалось важнейшим событием в истории города, острога, слободы или села, так как свидетельствовало об устойчивости поселения, его стабильности и административной значимости. Каменные церкви в Восточной Сибири строили мастера «из России» по передовым столичным образцам. Важно, что через храмы вся Сибирь приобщалась не только к христианским канонам, но и к глубокой духовной традиции русского народа и российского государства.
Так как православный храм символизирует «народ Божий» и вечность, где пребывает Бог, то приходская община является наиболее доступным проявлением православной идентичности как метафизическое единство христиан, приступающих к Церковным Таинствам. Большинство верующих, как правило, невежественное в богословских догматах, тем не менее, поместило Евхаристию в центр религиозной традиции, мистически разделяя это Таинство с единоверцами по всей империи, что послужило фундаментом для национальной идентичности.
Восточная Сибирь характеризуется полиэтничностью и поликонфессиональностью, представляя уникальный опыт гармоничного сосуществования различных этносов и верований. Главный православный догмат о нераздельной и неслиянной Пресвятой Троице может символизировать политику Российского государства, объединившего и сохранившего на своей территории множество народов и вероисповеданий. Христианизация коренных народов Российской империи была возведена в ранг государственной задачи и объединяла русских и коренных жителей, не приводя к русификации. По мнению историка Сибири П.А. Словцова, правительство стремилось прекратить «неправды местные» и распространить христианство: «Вот две неопровержимые истины, сказывающиеся в делах первых периодов: правосудие и православие» [7, С. 281].
Результатом целенаправленного многолетнего воздействия христианских миссионеров на умы и сердца бурят явилось, кроме всего прочего, появление этнической группы карымов — крещенных, метисированных бурят. Эта этноконфессиональная группа сложилась благодаря межэтническим бракам бурятского и русского населения и характеризовалась отличным от остальной части бурят антропологическим типом (с преобладанием европеоидных признаков), собственным этническим самосознанием, схожестью хозяйственно-бытового уклада с русским старожильческим населением Байкальского региона и переходом к русскоязычию.
Тем не менее, многие буряты и эвенки, приняв крещение, оставались верны своим прежним религиозным традициям, во многих семьях было распространено язычество. До сих пор обряд «крещения» практикуется у бурят, назвавших себя буддистами или шаманистами [6, С. 447–448], что иллюстрирует исторически сложившийся в регионе религиозный синкретизм.
Но даже некрещеным бурятским детям иногда давались не только бурятские, но и русские имена с целью ограждения от болезни и смерти. В ноябре 2010 года в бурятской деревне Шибертуй Бичурского района об этом рассказал автору в беседе 80-летний житель Дамба Санжиевич Жамьянов, 1930 г. р., в частности, про своего отца, который выжил после того, как ему дали еще одно имя — русское — Прокопий, в то время как все его старшие братья и сестры умирали. Наречение русскими именами было распространенным в их улусе (деревне).
В результате влияния православия буряты-шаманисты стали почитать умерших знатных русских как хозяев-охранителей данной местности. С распространением буддизма в священные ступы-субурганы наряду с буддийской литературой закладывались также и христианские книги. Имело место, например, освящение в Тунке известной и почитаемой скалы Буха-нойон в виде быка — тотемного предка бурятского племени булагатов, а также постройка на ней православного культового сооружения наряду с бурятским.
Святитель Николай Чудотворец бурятами-шаманистами понимался как тенгрий (житель Верхнего мира). «Монголо-буряты ламаиты и шаманисты чтут святителя Николая. В день его празднования массами ходят в церковь и зажигают пучки свеч перед иконой святого. В пантеоне буддийских божеств выделяется изображение благообразного, седого старика с продолговатым… лицом и длинной клином бородой, с круглыми глазами — старец одет в белый длинный халат и держит в правой руке жезл» [4, С. 11–12]. Этот синкретический культ получил особое распространение у западных бурят, освоивших земледелие.
Определенная терпимость Православной Церкви к культуре коренных народов проявляется в использовании в культовой архитектуре Восточной Сибири, а особенно Прибайкалья и Забайкалья, внешнего декора буддийских храмов. Внешний вид Покровского собора в Красноярске, Спасской и Крестовоздвиженской церквей в Иркутске, Одигитриевского собора в Улан-Удэ, Посольского Преображенского монастыря и других храмов в той или иной степени являют примеры восточных «пламенеющих» декоративных мотивов, восьмеричного колеса Дхармы и конусообразной вертикальной формы ступы (субургана). В тоже время Анинский буддийский дацан, возведенный русскими строителями, имеет черты православного храма: крестообразность в плане, квадратный зал, арочные дверные и оконные проемы.
Культурное взаимовлияние можно увидеть также на погребальных сооружениях. Так, восходящая форма ступы с остроконечной заостренной формой сочетается с православным крестом на памятниках крещеным «инородцам» в бурятском улусе (поселке) Шибертуй. Обсуждение в интернете на сайте бурятского народа (июль 2005 года) [1] культурной национальной идентичности выявило, что в речи участников, сокрушающихся об исчезающем бурятском языке, широко используются символы и обороты русского языка (например, «Бог в помощь»), визуальные символы православной культуры (крест). Таким образом, в данном случае просматривается объединяющая роль русского языка и православной культуры для других народов России. При этом общероссийская идентичность участников форума не мешает их «этнической мобилизации».
В формировании духовно-нравственной среды, способствовавшей появлению интеллигенции, как русской, так и «инородческой», определяющей была роль православного образования и воспитания. Коренные жители, обучаясь в школах при храмах и монастырях, имея доступ к церковным библиотекам, приобщались через христианство к ценностям русской и европейской культуры. Церковно-приходские школы готовили национальные кадры учителей и переводчиков и формировали в сознании слушателей идеи политического единства и общероссийской идентичности.
Символическими связями между разными поколениями российских граждан, между центром и периферией государства можно рассматривать важные культовые ценности православия — иконы. Списки почитаемых широко известных икон, например, Божией Матери (Смоленской, Владимирской, Казанской), разделивших героическую историю России, визуализируют в сибирских храмах принадлежность сибирского общества к этому историческому прошлому.
Церковные праздники, будучи одним из главных явлений православной культуры, являются важнейшим интегрирующим фактором общероссийского значения. Православные праздники, такие, как Пасха, Крещение Господне, Троица, Радоница, отмечались в Сибири не только русскими и не только православными. Сегодня, хотя Православная Церковь и представляет только часть репрезентативной общероссийской культуры, будучи отделенной от государства, она, тем не менее, является важной составляющей общенациональной идеи, способной объединить россиян. Этому способствуют государственные праздники, репрезентирующие элементы православной культуры — 7 января (Рождество Христово) и 4 ноября (День народного единства и, одновременно, праздник Казанской иконы Божией Матери).
Торжественные шествия крестных ходов, символизирующее победу Христа над смертью, как правило, привлекает множество православных в крупных городах. Около двадцати тысяч человек собралось на крестный ход в Красноярске по случаю прибытия в ноябре 2010 года ковчега с частицами пояса Богородицы с Афонской горы. К святыне приложилось более ста тысяч людей, в том числе из Красноярского края, Кемеровской области, Новосибирска, Новокузнецка, Хакасии, Бурятии. Это стало важным событием в жизни сибиряков. Благодаря приезду этой святыни и многочасовому стоянию в очереди к ней, многие люди тем самым идентифицировали себя православными христианами. Более того, это позволило им духовно объединиться с миллионами соотечественников, приложившихся к святыне в четырнадцати других городах России от Санкт-Петербурга до Владивостока.
Православная культура в Восточной Сибири имеет духовно-нравственный потенциал для сплочения общества и обогащения других культур на основе не просто терпимости, но христианской любви. Процесс распространения в сибирском регионе православной культуры видится взаимообусловленным: с одной стороны, на формирование сибирского характера наряду с огромной территорией, суровыми природными условиями, отсутствием крепостничества повлияли и высокие этические идеалы православной религии русских переселенцев. В то же время сибирский менталитет с такими его качествами, как надежность, терпимость, миролюбие, гостеприимство, взаимопомощь, располагает к развитию в Сибири православной культуры.
Таким образом, с самого начала освоения Сибири православная культура является важнейшим фактором национального единства. Русские переселенцы в Сибирь осознавали себя православными. Это связывало их с покинутой родиной и определило их стремление воспроизводить на новых землях основы традиционной для них религии в быту, в мирной и военной жизни. Православная культура в определяющей степени повлияла на приобщение сибирских народов к культурным ценностям России и способствует формированию у сибиряков общероссийского самосознания и чувства патриотизма.
Библиографический список
- Бурятские традиции, связанные с именами // Сайт бурятского народа [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://buryatia.org/modules.php?name=Forums&file=viewtopic&t=5529&postdays=0&postorder=asc&start=60 (дата обращения: 29.03.2015).
- Буцинский, П.Н. Сочинения в 2-х томах: Т. 1. Заселение Сибири и быт первых ее насельников [Текст] / П.Н. Буцинский // Под ред. С.Г. Пархимовича; сост. Ю.Л. Мандрика. — Тюмень: Издательство Ю. Мандрики, 1999. — 328 с.
- Гоголь, Н.В. Записная книжка, 1846—1851 [Текст] /165
- Гоголь Н.В. // Полное собрание сочинений / АН СССР, Ин-т рус. литературы (Пушкинский дом). — Т. 7. Мертвые души [Ч. 2]. — М.,Изд-во Акад.наук СССР, 1951. — С. 359–390.
- Поездка в Монголию Я.П. Дуброва (с рисунком и карточками) [Текст] // Известия Восточно-Сибирского отдела императорско-го русского географического общества. — Иркутск, 1884. Т. XV. — № 1. — C. 1–92.
- Полное собрание русских летописей [Текст]. Т. XXXVI. — СПб. — М., 1841—1989.
- Русские в Бурятии: история и современность [Текст] / Ответ. редактор В.И. Затеев. — Улан-Удэ: Издательство БГУ, 2002. — 578 с.
- Словцов, П.А. История Сибири. От Ермака до Екатерины II [Текст] / П.А. Словцов. — М.: Вече, 2006. — 512 с.
- Тихий свет Зерцал. Жизнь и посмертная слава праведного старца Даниила Ачинского [Текст]. — Красноярск: Енисейский благовест, 2006. —120 с.
