В эфире «Радио России. Красноярск» (94.5 FM) вышел семнадцатый выпуск передачи «Летопись Красноярского края» в рамках совместного с «Касьяновским домом» проекта «Уроки столетия: Церковь, общество, человек». О священнике Евфимии Горячеве, стойко окормлявшем жителей современных западных районов Красноярского края в годы революционной смуты и воинствующего безбожия, рассказали ведущий программы Дмитрий Васянович и главный хранитель «Касьяновского дома» Геннадий Малашин.
ДВ: Здравствуйте, у микрофона Дмитрий Васянович. В середине сентября Православная Церковь чтит память священномученика Евфимия Горячева: 80 лет назад он был расстрелян в карагандинских лагерях за то, что служил Богу и заботился о своей пастве.
Сегодня даже странно подумать, что это может быть основанием для смертельного приговора. А ведь 80 лет — не такой уж большой срок. Как, впрочем, и сама революция, столетие которой мы отмечаем в этом году, событие сравнительно недавнее. И поэтому, перелистывая страницы истории Красноярья, не устаешь удивляться тому, как далеко могут одних людей завести злость и жестокость, и на какие высоты других способны поднять стойкость и жажда правды…
Родился Евфимий Горячев в 1884 году в Пензенской губернии. Он рано осиротел, на воспитание его взял местный священник. Евфимий учился в школе, затем в семинарии, женился, был рукоположен в сан и направлен служить в наши края, в село Новоселово.
Он отличался необычайным даром к проповеди: крестьяне, порой жившие за сотни верст, снаряжали подводы и привозили к себе, чтобы только послушать его слова. Кроме этого, отец Евфимий был очень сердобольным и отзывчивым человеком, он готов был отдать своим прихожанам последний кусок хлеба. Сам же священник нередко добывал пропитание для своей многодетной семьи простым крестьянским трудом.
Священник Евфимий Горячев. 1912 год. Источник: aksobor.ru
Накануне революции его благословили нести служение в Никольской церкви села Большой Улуй. Здесь и прошла почти вся его священническая жизнь, —
рассказывает главный хранитель Музейно-просветительского центра духовной культуры края «Касьяновский дом» Геннадий Малашин.
ГМ: Когда мы говорим о выборе, который были вынуждены делать священники в условиях Гражданской войны, мы должны понимать, что речь шла о поиске меньшего зла. В каждом из лагерей конфликта была злоба, была жестокость, так что попытка отдать предпочтение кому-то из них была уже обречена на неуспех — с точки зрения фундаментальных евангельских принципов.
Под Ачинском в те годы появилась одна из самых знаменитых партизанских «армий» Сибири — отряд Петра Щетинкина. Большой Улуй сначала оставался в стороне от его действий, но в одну ночь сельчан разбудил звон сабель и ржание лошадей: пришли партизаны. Самому Щетинкину, как я понимаю, отец Евфимий даже импонировал: знавший свое дело, спокойный человек, со своими принципами.
Однажды Щетинкин попросил у большеулуйцев разрешения отвезти священника в село Красное, где не было своего храма со священником — мол, требы-то совершать для местных жителей нужно. Крестьяне почесали затылки и засомневались: «Батюшку-то ты заберешь, а вернешь ли нам обратно? Знаем мы тебя и твоих ребят». Щетинкин усмехнулся и распорядился, чтобы отца Евфимия окончательно оставили в покое.
Петр Щетинкин (в центре) во время службы в императорской армии в годы Первой мировой войны.
Потом в жизни села была еще одна трагическая страница: когда в Большой Улуй вошел карательный отряд белых войск. Начались расправы уже над теми, кто помогал партизанам. И всю ту горькую ночь батюшка просил офицеров помиловать то одного, то второго, то третьего — пока его самого буквально не прогнали домой силой.
Но утром он вернулся, с ужасом глядя на трупы тех своих прихожан, которых белые уже успели казнить. Отец Евфимий тогда буквально встал на колени перед командиром карателей, умоляя больше никого не трогать. Тот всё-таки смилостивился, пообещал прекратить расправы, бросив: «Спас ты, батюшка, свой Большой Улуй».
ДВ: В 1922 году православные приходы в Сибири при поддержке новых советских властей захватывают раскольники-обновленцы. Отец Евфимий остался преданным канонической Церкви, за что был даже заключен на какое-то время в тюрьму. После освобождения он узнает, что все храмы захвачены обновленцами, и служить ему негде. Жители Большого Улуя, впрочем, сами прогнали раскольников из села, но отца Евфимия к тому времени в награду за стойкость благословили стать настоятелем Казанского собора в городе Ачинске, который Церкви также удалось вернуть себе.
Впрочем, гонения на духовенство не прекратились. Богоборческие власти отобрали у отца Евфимия дом вместе со всем нажитым имуществом. После долгих поисков семья нашла в глухом конце города баню, где и поселились священник, его супруга и семеро детей. Спали на большом матрасе, из мешков с соломой. Батюшку скоро вновь арестовывают и приговаривают к заключению в лагеря: возвращается из них он уже еле живым, — говорит наш эксперт Геннадий Малашин.
Железнодорожный вокзал г. Ачинска в 1910 году. Источник: etoretro.ru.
ГМ: Семье священника, конечно, было очень нелегко: выживали без нормальной еды, без нормальной одежды. Детей нещадно травили в школе. Но когда испытания доходили до края, всегда встречались на их пути добрые люди. Однажды дочь Антонина пришла к своему начальнику на работе, чтобы попросить хоть какую-то помощь для семьи, и этот жесткий и строгий человек распорядился выделить им огромный мешок муки!
Мать же в то время ходила по соседям, безуспешно вымаливая хотя бы отрубей. Вернулась домой и заплакала: чем кормить теперь детей и вернувшегося из тюрьмы «нахлебника»? Но пришла дочь и успокоила, заверив, что еда будет…
Бывали и более тяжкие испытания: старший сын прямо заявил, что против того, чтобы отец Евфимий оставался жить с ними. Мол, это закрывало все жизненные пути для детей священника. А тот и сам понимал, что это объективно так: прощается с семьей, благословляет их и уходит с мешком плотницких инструментов. А стояла зима, и никакой теплой одежды у батюшки не было. Он неизбежно замерз бы, если бы не случайно встреченный прохожий, узнавший «соборного попа» и отведший к себе домой…
ДВ: В мае 1934 года прихожане села Бея попросили у архиепископа, чтобы отец Евфимий был назначен служить к ним и сами перевезли батюшку к себе. Однако долго задержаться в этом месте священнику не удалось, власти закрыли церковь. Тогда священник стал совершать богослужения на домах у верующих.
Но и здесь следовало получать официальное разрешение на совершение каждого богослужения. Во время Пасхальной заутрени в дом ворвались сотрудники НКВД с обыском. Все присутствующие были переписаны, а священник арестован. Его приговорили к трём годам заключения, обвинив в антисоветской пропаганде. Батюшка был отправлен с этапом в карагандинские лагеря.
Памятник жертвам ГУЛАГа в современном Казахстане. Источник: wikimedia.org.
Летом 1937 года против него было заведено новое дело. Батюшка был в то время в лагерной больнице и успел отправить домашним свое последнее письмо. Писал, что состояние его здоровья тяжелое, что потерял очки, их раздавили, так что он теперь слепой. Писал, что украли обувь, белье и, наверное, выбросят из больницы раздетым, потому что его надо кормить, а он уже числится не за лагерем, а за оперчастью, как подследственный. Жить ему оставалось совсем недолго, а было многострадальному отцу Евгению всего 53 года, — подчеркивает историк церкви Геннадий Малашин
ГМ: Скорый неправедный суд, расстрел, и кровь еще одного новомученика окропила казахстанскую землю. И потом, в 2000 году его, в сонме других батюшек, Алма-Атинская митрополия представляет к канонизации на Архиерейском соборе…
ДВ: Сохранилась одна только фотография отца Евфимия: дочь Антонина уговорила его сфотографироваться перед последним арестом. На ней смиренный батюшка улыбается. Ведь открыта ему великая истина, которая даёт ему силы прощать своих обидчиков и убийц, произнося вслед за Христом: «Прости им, ибо не ведают, что творят» (Лк. 23:34).
