14–18 мая 2013 года в Красноярском государственном педагогическом университете им. В.П. Астафьева прошел форум «Пасхальные встречи». В торжественном открытии участие принял участие Митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон. Приглашенный гость фестиваля из Москвы — доктор филологических наук, профессор Иван Андреевич Есаулов ответил на вопросы нашего корреспондента:
— Иван Андреевич, известно, что Вы сибиряк, в каком городе Сибири вы росли? Похож ли он на Красноярск?
— Да, я сибиряк, родился и вырос на севере Кемеровской области — в бывшем Мариинском уезде Томской губернии. Похожа ли моя малая родина на Красноярск? Я здесь совсем недолго, поэтому не успел по-настоящему посмотреть и изучить город. В новых городах я всегда ищу исторические черты. Здесь они кое-где сохранились, но не полностью. Но Красноярск отличается от других городов тем, что в нем есть то, что разрушать пока не научились: каким бы революционером-преобразователем ты не был, трудно как-то переформатировать Енисей. Хотя, как мы знаем, в годы советской власти и об этом не только задумывались, но и успели кое-что сделать.
Я сторонник того, что надо изучать и восстанавливать исторический облик городов. Такие города как Томск, Красноярск, Иркутск в советское время были почти лишены своих особенностей, оригинального облика, и, на мой взгляд, это было сродни преступлению. Мне, например, не нравится ваша топонимика – впрочем, как и московская, и томская, мне все это кажется издевательством над русским языком, историей и культурой. Я не понимаю, что сейчас может мешать восстановить исторические городские топонимы. Объяснение этого финансовыми причинами кажутся мне нелепыми.
Скажем, в городе чтят память В.И. Сурикова, казака, особо гордившегося тем, что знает семь поколений своих казачьих предков. И это — замечатльно. Но художественное училище им. В. И. Сурикова располагается на ул. Свердловская. Суриковское училище на улице палача казачества. Или вот какое, скажите, пожалуйста, отношение к Красноярску имеет Робеспьер, почему в честь него названа улица в центре вашего города? Никакого.
— Вы автор двух монографий о соборности и пасхальности русской литературы, но характеризуя свой метод анализа художественного произведения, вы подчеркиваете, что личная конфессиональная принадлежность автора не так уж и важна. А сами вы воцерквленный человек?
— Конфессиональность не может быть индульгенцией ни для писателя, ни для исследователя — я об этом. Как может человек оценивать свою религиозность? Даже Серафим Саровский называл себя «многрешным». Безусловно, я православный христианин, прихожанин. В отличие от Вас, меня иногда упрекают в обратном, что я в своих трудах якобы заявляю, что, мол, только православный может заниматься русской литературой. Но я всего лишь показываю значение православной аксиологии в русской литературе, доказывая мысль о том, что без позитивного отношения к Православию непонятна не только русская литература, но и всякая русская жизнь. Речь идет о Православии как о фундаменте, на котором строится русская культура. То есть, при уважении к православным ценностям человек с любым мировоззрением может быть деятелем русской культуры. Если же вы испытываете фобии к православному типу духовности, то вам трудно понять русскую культуру как таковую. И литературу, которая в своем магистральном духовном векторе не противостояла многовековой русской православной традиции, как это долгое время пытались доказать, но, напротив, вырастала из этой традиции, из русского пасхального архетипа и идеи соборности.
Я не считаю и никогда не считал себя «религиозным литературоведом». Тем более, я отказываюсь считать себя теоретиком или идеологом этого направления. Я только лишь пытаюсь восстановить недооцениваемое либо замалчиваемое ранее значение фактора православной духовности для русской культуры, а также исследую христианский подтекст русской светской литературы.
— Расскажите о своей работе в Православном университете. Отличаются ли студенты этого вуза, от студентов, скажем МГУ, РГГУ, других светских вузов?
— Да, я являюсь директором Центра литературоведческих исследований при Российском православном университете святого Иоанна Богослова, но основное моем место работы — Литературный институт им. А.М. Горького. Самоочевидно, что студенты РПУ понимают необходимость многих вещей, которые студентам других московских вузов зачастую непонятны. Впрочем, и в Литературном институте есть люди, которые с большой искренностью и приятием относятся к тому, чем, например, занимаюсь я.
В РПУ, по сравнению, с чисто светскими университетами, несколько иная студенческая жизнь, там уделяют большое внимание вопросам духовного воспитания.
Если бы история нашего университета насчитывала 150-200 лет, то тогда, может быть, и можно было бы говорить о фундаментальных различиях. А пока мы только стоим в начале пути.
— Знакомы ли вы с деятельностью Православных гимназий? Какова их роль, на ваш взгляд, в возрождении православной цивилизации?
Я полагаю, что наше государство обязано помогать православным гимназиям, оказывать им большую поддержку, по сравнению с той, что существует сейчас. В наше время модно говорить о сращивании Русской Православной Церкви с государством, но, если посмотреть внимательнее, то можно заметить, что власти не оказывают поддержки православному образованию, хотя, на мой взгляд, это вопрос основы российской государственности. Поэтому поддержка православным гимназиям — это вопрос самосохранения государства, это должны понять чиновники, как и в столице, так и в регионах. Сейчас же они, скорее, напоминают гетто. Даже в Москве большинство православных гимназий находятся в непростом положении. Мы должны выбрать вектор развития: либо мы возвращаемся на магистральный путь нашей истории и культуры, либо – в «светлое» советское прошлое.
— Нужно ли, как вы считаете, в Православной гимназии как-то иначе читать курс русской литературы: переставить акценты, поменять авторов, изучаемые произведения? Помогут ли учителям православных гимназий ваши научные разработки?
— Я считаю, что нынешняя литературная программа в школах безобразна, что она нуждается в значительной корректировке. Дело не в произведениях и не в авторах, а в самом подходе к словесности, в непонимании основ русской литературы как в советское, так и в нынешнее время. Конечно, мне хотелось бы, чтобы моими книгами пользовались шире, чем сейчас. Но их легче найти в Cети, чем в книжных магазинах.
— Как в Вашей семье (в семье ваших родителей) празднует Пасху?
— Пасху мы встречали в кругу семьи. Эту же Пасху встретил в Германии, в городе Мангейм, в одном из зарубежных приходов Русской Православной Церкви. Вообще, Пасха для меня — неотделимая часть истории моей семьи, любовь к этому празднику привила мне мама, которая и в советское время праздновала Христово Воскресение. И, например, носила испеченную ей «пасочку» тамошним убогим.
— И последний, литературоведческий вопрос: какое описание празднования православного праздника в русской литературе самое сильное, у какого писателя оно самое образно точное и художественно запоминающееся?
— Лучшее описание Пасхи в русской литературе, безусловно, у Ивана Шмелева. В его романе «Лето Господне». В своей монографии «Пасхальность русской литературы» я ввожу термин специальный термин — «пасхальный роман». «Лето Господне» — настоящий пасхальный роман.
Справка:
Иван Андреевич Есаулов — русский филолог. Специалист в области теории литературы, поэтики, истории отечественной словесности, методологии гуманитарных исследований. Доктор филологических наук (1996), профессор (1998). Автор 8 монографий и около 300 научных статей. Член Русской Академической Группы в США и Международного общества Ф. М. Достоевского (International Dostoevsky Society). Награжден Золотой Пушкинской медалью за вклад в развитие русской филологии. С 2011 г. заведующий кафедрой теории и истории словесности Российского православного университета св. Иоанна Богослова, с 2012 г. профессор Литературного института им. А.М. Горького и директор Центра литературоведческих исследований РПУ. Помимо работ на русском языке, публиковался также на английском (Кембридж, Оксфорд, Лондон), сербскохорватском, польском, болгарском, китайском. Рецензии на книги выходили в США, Германии, Швейцарии, Польше, Хорватии, Японии и других странах.
Материал газеты «Православное слово Сибири» №5, 2013 год
