19 ноября в нашем музейно-просветительском центре откроется выставка «Как нам дается благодать… » памяти великой красноярской оперной певицы и педагога Е.К. Иофель (1923 – 2017). В преддверии этого знакового для «Касьяновского дома» события публикуем вышедший в газете «Православное слово Сибири» текст интервью с известным журналистом и племянницей Екатерины Константиновны Любовью Вахмениной, близко знавшую свою прославленную родственницу.
Оперная певица, профессор, заслуженный деятель искусств Екатерина Константиновна Иофель всегда считала, что главное ее призвание — воспитание оперных артистов. Этой осенью ей исполнилось бы 95 лет. Своих детей у Екатерины Константиновны не было. И в последние годы жизни самым близким человеком оставалась ее племянница Людмила Михайловна Вахменина. С детских лет тетя Катя стала для нее примером настоящего сибирского характера.
— Вы знали Екатерину Константиновну на протяжении многих десятилетий. Менялись ли ее интересы и взгляды на жизнь с возрастом?
— Лев Толстой говорил: «Люди — как реки: вода во всех одинаковая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая». Мы меняемся, но вместе с тем остаемся самими собой.
Когда у нее спрашивали: «Вы учительница Хворостовского?» — она отвечала: «Я учительница еще более ста выпускников»
Екатерина Константиновна была разной. Если говорить о привычках, взглядах — они менялись на протяжении всей жизни. Но что касается принципов, мне кажется, что она им не изменяла. Часто повторяла слова Максима Горького: «Плох тот учитель, который учится плохо или учится мало». То был основополагающий ее жизненный принцип. Желание постоянно расширять круг своих знаний оставалось с ней пожизненно.
Она была способна к языкам, хорошо знала немецкий и итальянский: для оперных певцов это необходимость. Когда уже в последние годы ее преподавания в академии к ней на стажировку приехал студент из Китая, она купила русско-китайский разговорник.
— Такое следование принципам связано с силой воли?
— Это сибирская закваска с одной стороны, с другой — чувство собственного достоинства. Конечно, она была очень волевым человеком. Этого требовала профессия. Она если делала по утрам зарядку — то каждый день, если (уже в последние годы) принимала лекарства — то строго по расписанию.
Бывало, вечером она говорит по телефону, что плохо себя чувствует, лежит. Я утром звоню, а она говорит: «Я уже стою у порога, еду в академию». Она себе позволяла болеть только по выходным и в каникулы — такая сила воли была.
Часто студенты в воспоминаниях говорят, что у нее был очень твердый характер, требовательный. Они даже не могли представить, как можно не подготовиться к занятиям или опоздать. Я хочу сказать, что, на самом деле,
она сама жила по таким лекалам: Екатерина Константиновна понимала, что готовит студентов к очень нелегкой профессии. Вся жизнь ее была связана с музыкой.
На фото: Л.М. Вахменина, Е.К. Иофель, Г.К. Иофель, Я.М. Расин и М.К. Вахменин
Но при этом я не хочу, чтобы создалось впечатление, что она была неким «синим чулком». Вовсе нет. Когда она уезжала из Красноярска, ей не было еще и тридцати, а когда вернулась, было уже за пятьдесят. Молодые годы ее в нашем городе мало кто помнит. Но я могу сказать, что она была очень женственной, знала толк в моде, следила за ней. И в своих студентках тоже культивировала эту благородную женственность, вкус ко всему изящному.
— У Екатерины Константиновны много учеников, получивших всероссийскую и даже международную известность. Как ей удалось этого добиться? Это была усердная работа, преподавательский талант или еще и всесторонняя поддержка воспитанников, дружеские отношения?
— Тут не нужно упрощать. Зная характер Екатерины Константиновны, зная ту серьезную задачу, которую она ставила перед своими студентами, говорить о каких-то дружеских отношениях неуместно. Скорее, это были материнские отношения.
При всем при том, что она спрашивала строго, она и делала для студентов все, что могла. Они всегда имели место в общежитии, решались их бытовые проблемы. Очень переживала за них и принимала близко к сердцу беды своих учеников. Помню, как у Николая Путилина мама скончалась. Это был страшный удар: молодой человек приехал в незнакомый город, учится вдали от родных… И вся наша семья переживала вместе с Екатериной Константиновной.
Когда ученики становились уже взрослыми, она была рада, когда те вспоминали о ней. И не только поздравляли с днем рождения и другими праздниками, а считали нужным с ней советоваться по каким-то своим профессиональным вопросам.
Конечно, Екатерина Константиновна выделяла Дмитрия Хворостовского. Но когда у нее спрашивали: «Вы учительница Хворостовского?» — она отвечала: «Я учительница еще более ста выпускников». И, действительно, среди них немало очень ярких имен. Отношения с Дмитрием Хворостовским, конечно, были очень сердечными, как раз материнские чувства она к нему и питала. Конечно, он всегда приезжал к ней, звонил до самых последних ее дней.
— Известно, что Екатерина Константиновна была православным человеком, духовной дочерью архимандрита Нифонта (Глазова). Как проявлялась ее вера?
— Вопрос веры очень глубокий. Никогда у нас с ней доверительных разговоров на эту тему не было. Но о том, что она православная верующая, многие знали. Была прихожанкой Покровского храма. У нее собралась большая коллекция православных книг и икон — родные и близкие привозили ей подарки из разных концов света. Если посмотреть на ее молитвослов, то сразу понимаешь, что это не парадная книга. Она постоянно находилась в руках у Екатерины Константиновны. Утренняя и вечерняя молитва — это обязательно.
Что касается ее духовного отца, я знаю только то, что она очень дорожила им, он был ей по-настоящему духовно близок. Она уважала отца Нифонта и очень переживала за него. Я помню, что у него были больные ноги, которые под конец жизни отказывали, и Екатерина Константиновна часто навещала его уже в его последние дни.
Смотря на ее молитвослов, сразу понимаешь: это не была «парадная книга»
Все мы приходим в мир для чего-то, для каждого из нас что-то задумано. Но далеко не каждый из нас реализует эту задачу. По лености или по каким-то иным причинам. А Екатерина Константиновна — занималась любимым делом, попала «в точку». Она поняла, что именно это для нее важно и значимо, что именно это — смысл ее жизни. И приложила усилия, не малые, чтобы ее жизненная задача была полностью реализована. Замысел Создателя о ней, как я понимаю, был реализован в полной мере через красоту, через искусство.
И это, я думаю, самое важное.
— Была ли Екатерина Константиновна счастливым человеком?
— У Екатерины Константиновны была интересная жизнь. Она была человеком, открытым для всех событий, которые происходили в городе и крае. И, кстати, без иронии, была очень патриотична, очень любила Сибирь. В ней никогда не было пренебрежительного отношения к провинции.
И это была не только любовь к Енисею и кедрам. Екатерина Константиновна очень живо интересовалась происходящим в регионе. Старалась во всем участвовать. Она выбрала профессию, которую полюбила. Всю жизнь занималась делом, которое ей нравилось.
Она была окружена интересными людьми. Она повидала мир. Она жила рядом с человеком очень неординарным (я имею ввиду мужа ее, Якова Михайловича Расина). Она добилась успеха, причем это оценили ее современники. Учитывая все это, я думаю, что можно сказать: да, она была счастлива.
Но, самое главное — она была верующим человеком, который реализовал, как мне кажется, замысел Творца о ней. И если бы вы ее спросили, счастлива ли она, то она бы, конечно, ответила: «Да».
ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО Л.М. ВАХМЕНИНОЙ
