И.Е. Репин. Портрет В.И. Сурикова, 1877 год
Родившийся ровно 169 лет назад, 12 (24 по новому стилю) января 1848 года, Василий Иванович Суриков — совершенно особенная фигура в истории русской живописи.
При жизни (1848 – 1916) его критиковали многие современники. Прежде всего, прославленному уроженцу Красноярска доставалось от суровых реалистов: кремлевская стена в «Утре стрелецкой казни» развернута наоборот, бегущий мальчик в «Боярыне Морозовой» неизбежно врежется в гущу толпы, а потолок избы, показанной на «Меншикове в Березове» не дает опальному генералиссимусу физической возможности встать.
Чтобы понимать творчество Сурикова, необходимо знать «тренды» отечественной живописи конца XIX века. Тогда в России были, например, очень популярны знаменитые «передвижники» (членом их товарищества, кстати, формально был и Василий Иванович). Они писали картины на актуальные для общества той поры социально-бытовые темы и искренне недоумевали: что может быть интересного в событиях сто- и двухсотлетней давности, в которых черпал вдохновение Суриков?
Тем более и это художник делал совершенно «неправильно». В исторических картинах было принято недвусмысленно расставлять акценты, показывая, кто прав, а кто неправ (классический пример — полотно Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе»). А что же Суриков? Он зачастую делал героями своих картин совершенно непопулярных деятелей прошлых лет: неудавшихся мятежников-стрельцов, одного из идеологов церковного раскола Феодосию Морозову или того же петровского царедворца Александра Меншикова.
Это было не то чтобы вольнодумством для александровской России, но чем-то загадочным и непонятным. И лишь спустя десятилетия ценителям искусства удалось постичь: Сурикова не волновала посмертная реабилитация стрельцов или основоположников старообрядчества, через этих героев в своих картинах он указывал на высшие идеалы и раскрывал неоднозначность, противоречивость многих исторических событий.
Утро стрелецкой казни (1881)
«Никто не начинал так. Он не раскачивался, не примеривался и как гром грянул этим произведением», — так отзывались современники о первой серьезной работе В.И. Сурикова.
Центральный сюжет картины — психологическая дуэль между молодым царем Петром Алексеевичем и безымянным рыжим стрельцом, с непримиримой злобой глядящими друг на друга с противоположных сторон картины.
Эти две крайности словно «разбавляют» собой с десяток персонажей, охваченных иными устремлениями: яростью, страхом, отчаянием, мольбой… Именно внутренний мир отдельных людей в исторические для государства минуты является главной заботой Сурикова в таком невеселом «Утре».
Принципиальным для живописца моментом стал сознательный отказ от изображения сцен собственно казни, на что так сетовали многие современники. Гораздо интереснее, что люди переживают «до», — пояснял Василий Иванович.
Меньшиков в Березове (1883)
Еще более безрадостную атмосферу передает следующая крупная работа Сурикова. Александр Меньшиков, некогда ближайший сподвижник императора Петра I, один из первых генералиссимусов и единственный герцог в русской истории, доживает при новом правителе свои последние дни в глухом селе на Северном Урале.
Вместе со своими неулыбчивыми детьми Меньшиков, на лице которого читается увлеченность воспоминаниями о безвозвратно утраченном прошлом, образует единую композицию. И излишняя теснота избы отнюдь не промах художника — Суриков всеми доступными средствами подчеркивает, что такая крупная личность не заслуживала столь бесславной кончины. «Меньшикову в Березове» фатально не хватает места.
Боярыня Морозова (1887)
Судя по дошедшим до современности источникам можно с уверенностью сказать: написание ни одной другой суриковской картины не сопровождалось такой фундаментальной, глубокой, можно даже сказать, научной работой.
Великий красноярец не только дотошно изыскивал натурщиков для основных персонажей картины (в первую очередь, самой Морозовой и крестящегося нищего старика), но и досконально вымерял размеры будущего полотна, изучал оттенки снега…
Эта картину по праву заслуживает десятка научных статей: настолько сложен и противоречив показанный на ней мир. Но самое главное в «Боярыне Морозовой» — это мотив движения, неумолимого хода истории, отбрасывающего в прошлое целые сообщества людей. Его усиливает и тот самый бегущий в никуда мальчик…
Переход Суворова через Альпы (1899)
Одна из сравнительно поздних работ Сурикова, казалось бы, выбивается из общей линии творчества живописца: ведь генералиссимуса Александра Суворова, едва ли не самого выдающегося русского полководца, трудно назвать «отверженным» в контексте русской истории.
Но, при пристальном рассмотрении, все встает на свои места: так же как и в «Утре стрелецкой казни», живописца волнует не пафос исторических событий, а думы и переживания их рядовых участников. Не случайно сам Суворов вынесен на периферию картины, а в центральной ее части изображены его легендарные «чудо-богатыри».
Особенно интересной в этой картине является динамика эмоций, запечатленных на лицах солдат и офицеров, участников Итальянской кампании столетней (на момент написания картины) давности: тревога по мере приближения к провалу уступает место страху, а тот, в свою очередь, — отваге и решимости.
Взятие снежного городка (1891)
Это наиболее известная работа мастера, на которой он запечатлел не знаковые события прошлых лет, а бытовой, с детства знакомый сюжет одноименной игры, традиционно проводившиеся в масленичные дни на правом берегу Енисея.
Но и здесь мы видим тот же характерный динамизм, влюбленность в народ, внимание к мельчайшим деталям; вкупе все это словно делает нас самих участниками снежной баталии.
Интересно, что на «Взятии» среди прочих Суриков изобразил своего брата Александра: его можно увидеть в санях, повернутым спиной к зрителю.
В истории русской живописи Василий Суриков и через столетия будет славен как яркий самородок, не стеснявшийся нарушать общепринятые каноны творчества. «Он рядом с Васнецовым внял заветам древнерусских художников, разгадал их прелесть, сумел снова найти их изумительную, странную и чарующую гамму, не имеющую ничего похожего в западной живописи», — писал историк искусства, художественный критик Александр Бенуа.
